Для канта важными границами познания являются. Проблемы научного познания

Кант впервые попытался связать проблемы гносеологии (теория познания) с исследованием исторических форм деятельности людей: объект как таковой существует лишь в формах деятельности субъекта. Он стремился обосновать деятельностный подход к пониманию познания. Исходным пунктом деятельностного подхода в познании является понимание познания как конструктивной работы по воспроизведению объекта в мысли, обусловленный определенной позицией субъекта познания, используемыми им средствами, предпосылками и установками.

Таким образом, Кант, обосновав тезис о том, что познающий субъект определяет способ познания и конструирует предмет знания, совершает переворот в философии, который часто называют «коперниканским переворотом».

Сущность научного познания состоит не в созерцании умопостигаемой сущности предмета, а в деятельности по его конструированию, порождающей идеализированные объекты.

Главная заслуга Канта - в новом подходе к природе познания, его возможностям и границам. Он впервые предложил понимать знание не как отражение действительности, а как её конструирование сквозь призму присущих разуму и рассудку априорных схем и принципов. Кант был убежден, что одних средств науки недостаточно для создания полной и адекватной картины мира. Указав науке её пределы, Кант провозглашает самостоятельность эстетического и нравственного мышления.

Кант показал, что если человек с его разумом начинает рассуждать о всеобщем, выходящем за пределы его конечного опыта, то он с неизбежностью впадает в противоречия.

Сущность теории познания Канта.

Кант утверждал, что наш ум может познавать предметы окружающего мира лишь потому, что все познаваемое в этих предметах, создается этим же самым умом по присущим ему априорным принципам и схемам. Мы познаем не вещи сами по себе, а их явления сознанию.

Кант делит окружающую действительность на ту, что доступна познанию, и ту, что не может быть познана человеком. Познаваемая реальность называется сферой явлений, "вещей-для-нас", "феноменов". Непознаваемые объекты называются "вещами - в - себе", "ноуменами". Мир делится не по онтологическому (учение о бытие), а по гносеологическому принципу. Такая позиция получила название "теоретико-познавательного дуализма".

Учение Канта об априорных принципах познания

Предмет познания создается операцией априорного синтеза материала чувственного восприятия с помощью коренящихся в разуме и рассудке правил и принципов. С помощью категорий пространства и времени, априорно данных рассудку, создается мир чувственных явлений. Затем, этот мир чувственных явлений, с помощью априорных правил рассудка, преобразуется в мир опыта, подлежащий научному рассмотрению.

Основоположения чистого рассудка Кант делит на четыре рода: категории количества; категории качества; категории отношения; категории модальности. Помимо условий и основоположений рассудка необходимо еще само действие, с помощью которого данные чувства могли бы преобразовываться в истинное знание. Это действие Кант назвал "трансцендентальной апперцепцией".

Учение об априорных принципах чувственного познания названо "трансцендентальной эстетикой". Учение об основоположениях чистого рассудка есть область трансцендентальной аналитики. Трансцендентальная диалектика исследует идеи и принципы и разума и показывает невозможность философии как науки.

Кант об антиномиях чистого разума

Разум как способность Кант подразделяет на чистый (спекулятивный) разум и практический разум. Чистый разум ограничивается пределами мира явлений, практический разум нацелен на "вещи-в-себе". Пределы чистого или спекулятивного разума Кант демонстрирует на примере доказательства космологической идеи. В попытке осуществить такое доказательство, разум запутывается во внутренних противоречиях, которые названы Кантом антиномиями чистого рассудка". Всего таких антиномий четыре:

Первая антиномия. Тезис: Мир имеет начало во времени и пространстве. Антитезис: Мир не имеет начала во времени и бесконечен в пространстве.

Вторая антиномия. Тезис: В мире все состоит из простого и неделимого. Антитезис: В мире нет ничего простого, а есть только сложные тела.

Третья антиномия. Тезис: В мире есть свобода. Антитезис: В мире нет свободы, а все необходимо и причинно обусловлено.

Четвертая антиномия. Тезис: Бог есть. Антитезис: Бога нет.

И тезис, и антитезис могут быть одинаково истинными, следовательно, объекты их не могут служить предметом научного познания. Но они могут быть предметом практического разума

Сущность практического разума

Практический разум у Канта регулирует сферу человеческой свободы. Он означает право на свободу выбора. Часто практический разум отождествляется с нравственностью. Говоря об отношениях чистого и практического разума, Кант отдает предпочтение последнему. Это означает, что в затруднительных ситуациях человек в первую очередь должен прислушиваться к голосу сердца, совести, даже если это идет вразрез с требованиями логики.

Сердцевина теории практического разума - учение Канта об автономии человеческой воли.

Кант в “Критике чистого разума” сформулировал свой знаменитый вопрос “Что я могу знать?” и взял на себя труд обоснования средствами разума самих условий и возможностей человеческого познания.

В своей теории познания он разрешает проблему: как, исходя из субъективности, из человеческого сознания, можно прийти к объективному знанию. Кант делает предположение о том, что существует какая-то соразмерность между сознанием и миром. Он связывает размерность космических процессов с бытием человека.

Прежде, чем познавать что-то, нужно выявить условия познания. В качестве условий познания у Канта выступают априорные формы познания, т. е. не зависящие ни от какого опыта, доопытные, или, точнее, сверхопытные формы, дающие возможность понять мир. Понятность мира обеспечивается соответствием мыслительных структур, которыми располагает субъект, связям мира.

Знание представляет собой синтез чувственности и рассудка. Кант определяет чувственность как способность души созерцать предметы, способность же мыслить предмет чувственного созерцания есть рассудок. “Эти две способности, - пишет Кант, - не могут выполнять функции друг друга. Рассудок ничего не может созерцать, а чувства ничего не могут мыслить. Только из соединения их может возникнуть знание”

Учение Канта о границах познания было направлено не против науки, а против слепой веры в ее безграничные возможности, в способность решить любую проблему научными методами. “Поэтому, - пишет Кант, - мне пришлось ограничить знания, чтобы освободить место вере” . Критическая философия требовала осознания ограниченности человеческого знания, которое ограничено научно достоверным знанием, чтобы освободить место для чисто моральной ориентации в мире. Не наука и не религиозная вера, а “моральный закон внутри нас” служат у Канта основанием нравственности.

“Критика практического разума” отвечала на второй фундаментальный вопрос Канта: “Что я должен делать?” Кант вводит различия между теоретическим и практическим разумом. Это различие заключается в следующем. Если чистый, или теоретический разум “определяет” предмет мысли, то практический разум призван “осуществлять”, т. е. производить нравственный предмет и его понятие (нужно иметь в виду, что у Канта термин “практический” имеет особый смысл и означает не какую-то производящую деятельность, а просто поступок). Сфера деятельности практического разума - сфера морали.

Как философ Кант осознавал, что мораль нельзя вывести из опыта, эмпирии. История человечества демонстрирует великое многообразие норм поведения, часто несовместимых друг с другом: поступки, рассматриваемые как норма в одном обществе, в другом подвергаются санкциям. Поэтому Кант пошел по другому пути: он философскими средствами обосновывает абсолютный характер морали.

Моральное действие, как показал Кант, не относится к миру явлений. Кант выявил вневременный, т. е. независимый от знания, от развития общества, характер морали. Мораль, по Канту, - самая бытийственная основа человеческого существования, то, что делает человека человеком. В сфере нравственности действует вещь в себе, или свободная причинность. Нравственность, по Канту, ниоткуда не выводима, ничем не обосновывается, а наоборот, является единственным оправданием разумного устройства мира. Мир устроен разумно, так как существует нравственная очевидность. Такой нравственной очевидностью, не разложимой далее, обладает, например, совесть. Она действует в человеке, побуждая к определенным поступкам, хоты нельзя ответить на вопрос, почему совершается тот или иной поступок, поскольку поступок совершается не по той или иной причине, а по совести. То же самое можно сказать и о долге. Человек поступает согласно чувству долга не потому, что его что-то принуждает, а потому, что в нем действует какая-то самопринуждающая сила.

В отличие от теоретического разума, который имеет дело с тем, что есть, практический разум имеет дело с тем, что должно быть. Мораль, по Канту, носит характер императивности. Понятие императивности означает всеобщность и обязательность требований морали: “категорический императив, - пишет он, - есть идея воли каждого существа, как воли, устанавливающей всеобщие законы” .

Кант хочет найти высший принцип моральности, т. е. принцип выявления самого морального содержания и дает формулировку того, как должно поступать человеку, стремящемуся приобщиться к подлинно нравственному. “Поступай только согласно такой максиме, руководствуясь которой ты в то же время можешь пожелать, чтобы она стала всеобщим законом” .

Кант различал социально одобряемые нормы поведения и нормы нравственности. Социально одобряемые нормы поведения носят исторический характер, но далеко не всегда являются реализацией требований нравственности. Учение Канта как раз было направлено на выявление в ней исторических и вневременных характеристик морали и было адресовано всему человечеству.

2.Тенденции физикализации химии. Достоинства и недостатки «химии в пробирке».

Взаимодействие физики и химии постоянно углубляется, что ставит перед философией и естествознанием ряд вопросов: 1) Вопрос о возможности сведения высших форм движения к низшим и, в частности, о сведении химических процессов к физическим. 2) Вопрос о статусе химии как самостоятельной науки и о её месте в системе естествознания.

В истории взаимодействия физики и химии исследователи выделяют три этапа: 1) проникновение отдельных понятий физики в химию; 2) проникновение в химию физических законов; 3) создание на стыке наук интегративных физико-химических теорий.

Из классической механики в химию проникает понятие силы, под влиянием которого начинает развиваться учение о химическом сродстве, т.е. о реакционной способности веществ. Такие физические понятия как «масса», «энергия» также сыграли важную роль в оформлении первых по настоящему научных теорий в химии. Проникновение в химию законов термодинамики привело к возникновению химической термодинамики. Открытие электрона и сложной структуры атома привело к возникновению электронных теорий в химии. Но качественный прорыв в отношениях двух наук произошёл после появления квантовой механики. Была раскрыта физическая природа химических связей. Явления, которые изучались исключительно химией, были объяснены физикой. Это объяснение оказалось достаточно полным, точным и означало более глубокий уровень проникновения в сущность химических явлений. В настоящее время большинство химических понятий, законов и теорий получили физическую интерпретацию.

В философии существует следующая самая общая классификация форм движения по уровню сложности: механическое движение, физическое, химическое, биологическое и социальное. Между формами движения материи существуют строгие взаимосвязи. 1) Каждая более сложная форма движения материи исторически развилась из менее сложных (кроме механической и физической). 2) Более сложные формы движения включают в себя все предшествующие, менее сложные. 3) Более сложные формы движения материи качественно не сводятся ни к одной из менее сложных форм, ни к совокупности их. Нарушение третьего правила ведёт к редукционизму. Редукционизм – это методологический подход, который заключается в сведении сложного к простому, в сведении свойств целого к сумме свойств частей. В некоторых случаях редукция не только оправданна, но и выступает вполне плодотворным методом познания. Комбинируя анализ и синтез, редукция позволяет познать целое через познание частей, сложное – через простые составляющие. Но при этом нельзя отождествлять сложное и простое, или воспринимать сложное как механическое соединение простых компонентов. В такой форме редукционизм является упрощенчеством и ведёт к ошибочным выводам (напр-р отождествление хим и физ процессов).

Противоположный методологический подход – антиредукционизм – также существует в разных формах. Подчёркивая специфику разных форм движения, многие сторонники антиредукционизма понимают её ошибочно. Ошибкой является мнение, что в химических процессах наряду сфизическими появляются ещё какие-то особые, нефизические явления, не объяснимые с позиции физики. Точно также в живом организме нет особых биологических процессов, не имеющих физико-химической основы.

Диалектико-материалистическая философия отрицает крайности примитивногоредукционизма и антиредукционизма. Высшие формы движения возникают на основе низших и включают их в себя. Поэтому в природе нет барьеров, разделяющих физические, химические и биологические процессы. Поэтому физика успешно объясняет химические явления, а физико-химические методы плодотворно применяются для познания специфики живого. Если понимать редукционизм только как доказательство генетической взаимосвязи форм движения, то он не противоречит диалектике и приобретает положительное научное значение. Такой редукционизм доказывает единство материальных процессов и способствует интеграции наук.

В тоже время диалектика подчёркивает качественную специфику форм движения и несводимость высших форм к низшим. Качество – это определённость предмета, которая характеризует его важнейшие признаки, существенные свойства. Высшие формы движения качественно не сводятся к низшим, это значит, что у них появляются новые существенные признаки, которых нет у низших форм. Так существенным признаком, отличающим качественную определённость химического движения, является процесс превращения веществ, изменение их состава и химического строения. Именно этот признак составляет специфику химических процессов, а, следовательно, и предмета химии как науки о веществах и их превращениях.

Химическое движение не просто качественно отличается от физического движения, оно является более сложной формой движения: 1) Простое может существовать без сложного, а сложное без простого не может. Существует множество физических процессов, при которых не происходит химических превращений. Но не существует ни одного химического явления, которое не сопровождалось бы физическими процессами. 2) В истории развития Вселенной было время, когда происходили только физические процессы, а химические были не возможны. Высокая температура делала невозможным образование атомов. Последующее возникновение атомов, молекул и химических процессов означало усложнение материи. 3) Дальнейшее усложнение материи уже связано с химическим движением, на основе которого возникает бесконечное многообразие веществ, свойств, процессов. Возникают всё более сложные структуры, в том числе, органические макромолекулы и начинаются биологические процессы.

Т.о. отрицание качественной специфики химического движения является ошибкой. По этой причине, не смотря на возрастающее проникновение физики в химию, последняя никогда не сведётся к первой. История химии доказывает, что наряду с процессом физикализации происходит и процесс углубления традиционных химических представлений, теорий, методов. Также как и в науке вообще наряду с интеграцией происходит дифференциация, выделение новых наук со своими специфическими предметами исследований.

Крупнейший философ, основатель немецкой классической философии, Иммануил Кант оказал огромное влияние на последующее развитие мировой философской мысли. Актуальность его идей не утрачена и для нашего времени. Можно считать, что Кант подвел итог предшествующему развитию философии и во многом определил ее проблематику в дальнейшем. Особенно это касается теории познания.

Кант исходит из различения чистого и эмпирического познания. Всякое познание начинается с опыта. Внешние предметы лишь воздействуют на наши органы чувств, пробуждая к жизни познавательные способности человека. Рассудок связывает, сравнивает, синтезирует или анализирует полученные представления, перерабатывает чувственное впечатление в познание. Такое познание Кант называет опытом, познание по времени не может предшествовать опыту. Оно начинается с опыта .

Следует особо подчеркнуть, что познание, по Канту, только лишь начинается с опыта, но полностью из него не происходит. Это положение существенно отличает его теорию познания от концепции эмпиризма. Материал органов чувств дает лишь первоначальный толчок. Наши познавательные способности прибавляют нечто от себя. Следовательно, знание имеет тенденцию к обособлению, оно в известной мере не зависит от чувственного материала, может существовать самостоятельно. Так возникает представление о чистом знании, которое может быть названо также теоретическим. Разделение знания

на теоретическое и эмпирическое имело очень большие последствия. На этом разделении основывались многие методологические программы вплоть до настоящего времени.

Дадим определение основных терминов, которые используются Кантом и фактически им были впервые введены.

Апостериорное знание - совокупность суждений, каждое из которых зависит от опыта. Содержание апостериорных суждений основывается на чувственном материале. Истинность таких суждений зависит от степени их соответствия действительности, которая отражена при помощи органов чувств человека со всеми вытекающими отсюда последствиями.

Априорное знание - совокупность суждений, которые, в отличие от апостериорных, не зависят от опыта. Только такое знание обладает признаками необходимости, всеобщности и доказательности. Априорные суждения являются достоверными.

Здесь невольно возникает желание сравнить априорное и апостериорное знание с истинами разума и истинами факта Лейбница . Априорное знание, так же как истины разума, является необходимым, а апостериорное знание аналогично истинам факта имеет случайный характер. Поэтому Кант в дальнейшем опирается на априорное знание, именно оно должно придать научным положениям достоверный характер.

Большое значение в теории познания Канта приобретает различение аналитических и синтетических суждений. Аналитические суждения не могут ничего прибавить нового в нашем знании, так как предикат в таких суждениях составляет часть содержания субъекта. Синтетические суждения, наоборот, способны давать новое знание, нести новую информацию.

Принципиальной основой всех теоретических наук являются априорные синтетические суждения, и главной задачей философии в связи с этим становится вопрос об обосновании их возможности. Ответить на такой вопрос - значит объяснить, какие бывают источники знания, виды знания и каковы границы применимости познавательных способностей в каждом виде знания.

Кант выделяет три вида знания: математику, естествознание и теоретическую философию (метафизику) - и формулирует соответственно вопросы: "Как возможна чистая математика?", "Как возможно чистое естествознание?" и "Как возможна метафизика как наука?". Разумеется, Кант не ставит под сомнение реальное существование этих разделов знания. Даже метафизика, по его мнению, есть "вид знания" и его "надо рассматривать в известном смысле как данный: метафизика существует если не как наука, то, во всяком случае, как природная склонность [человека] (metaphysika naturalis). В самом деле, человеческий разум в силу собственной потребности, а вовсе не побуждаемый одной только суетностью всезнайства, неудержимо доходит до таких вопросов, на которые не могут дать ответ

никакое опытное применение разума и заимствованные отсюда принципы: поэтому у всех людей, как только разум у них расширяется до спекуляции, действительно всегда была и будет какая-нибудь метафизика. А потому и относительно нее следует поставить вопрос: как возможна метафизика в качестве природной склонности, т.е. из природы человеческого разума возникают вопросы, которые чистый разум задает себе и на которые, побуждаемый собственной потребностью, он пытается, насколько может, дать ответ?"

Чтобы подойти к обсуждению названных вопросов, мы должны понять кантовское различие между явлениями и вещами в себе. Следует обратить внимание, что до Канта такого различия не делалось. Под явлениями обычно понималась совокупность предметов и процессов нашего опыта, за пределами которой находятся предметы, не попавшие в поле нашего внимания. Последние составляют действительность, познавательно нами не освоенную - огромный, чуждый, неизвестный мир. Такие представления служили основой, как мы уже отмечали, для наивных форм скептицизма, а в общественной жизни приводили к возникновению религиозно-мистических воззрений.

Специфика подхода Канта заключается в том, что, согласно его теории, один и тот же объект нашей познавательной установки может оказаться и познаваемым, и принципиально непознаваемым. Как это возможно? Любой предмет (и это следует особо подчеркнуть) существует безотносительно к познающему его человеку, независимо от него, как вещь сама по себе. Когда человек направляет на него свое внимание, тот становится объектом чувственного созерцания, "и, стало быть, мы можем познавать предмет не как вещь, существующую саму по себе, а лишь постольку, поскольку он объект чувственного созерцания, т.е. как явление" .

В предмете познания выделяется то, что Кант называет объектом чувственного созерцания, и взаимодействие между ним и органами чувств приводит к появлению особых сущностей, которые и суть собственно явления, наши представления. Это особый предметный мир, мыслимый на основе единства категорий, субъективная реальность, мир результатов чувственных восприятий. А что же такое сам "объект чувственного созерцания"? Это некий трансцендентальный объект, обладающий единственным свойством: возможностью вступать в соприкосновение с нашими органами чувств; это то, что составляет объективную реальность, мир умопостигаемый, его можно лишь мыслить, в него входят предметы нечувственного созерцания. Трансцендентальный объект "обозначает лишь нечто = х, о котором мы ничего не знаем и вообще ничего знать не можем" , он может быть лишь соотнесен с единством внутреннего самосознания при образовании понятий, может служить основой, обеспечивать единство многообразных воспринимаемых свойств вещи, обеспечивать и закреплять устойчивость понятия о вещи. Трансцендентальный объект не может быть даже представлен без отношения к чувственным дан-

ным, так как в противном случае его нельзя было бы и мыслить. Это "не предмет познания сам по себе, а только представление о явлениях в виде понятия о предмете вообще, определяемом посредством многообразного в явлении" .

Таким образом, любой предмет познания раздваивается на явление и вещь в себе. Совокупность явлений составляет чувственно воспринимаемый мир, а совокупность вещей в себе - мир, не воспринимаемый органами чувств. Каждый из этих миров не только дан нашему сознанию неодинаковым способом, но и имеет разное познавательное значение. Мир вещей в себе недоступен для опытного познания, его "жители" - предметы рассудка, а раз так, то "основной вопрос состоит в том, что и насколько может быть познано рассудком и разумом независимо от всякого опыта" . Наше эмпирическое познание непрерывно прогрессирует, доставляет нам все более углубленное знание о мире, но каков бы ни был этот прогресс, он нисколько не приближает нас к знанию вещей в себе, которые остаются недоступными для чувственных форм восприятия и познаются лишь как объекты чувственного созерцания, как явления. Вместе с тем явление и вещь в себе нельзя представить независимыми друг от друга. Различие явлений и вещей в себе сделано Кантом для того, чтобы очертить круг познавательных возможностей человека. В этот круг входят одни только предметы опыта. Но "у нас всегда остается возможность, если не познавать, то, по крайней мере, мыслить эти предметы так же, как вещи сами по себе. Ведь в противном случае мы пришли бы к бессмысленному утверждению, будто явление существует без того, что является" .

Подчеркнем, что понятие вещи в себе "есть только демаркационное понятие, служащее для ограничений притязаний чувственности и потому имеющее только негативное применение" . Но без него нельзя обойтись, так как чувственный материал не с чем будет связывать. Непознаваемый мир вещей в себе и его реальное существование побуждают познавательное любопытство и стимулируют выдвижение познавательных гипотез. Вещь в себе можно уподобить некоторому субстанциальному началу, невидимому, недоступному для органов чувств, но тем не менее являющемуся необходимым носителем потенциальных "раздражителей" чувственности. В этом состоит положительный смысл вещи в себе. Иными словами, предметы предстают нашему рассудку так, как они существуют (вещи в себе), а нашей чувственности - так, как они являются (явления), т.е. в качестве предметов опыта. Понятия явления и вещи в себе характеризуют познавательные возможности человека.

Учение о познавательных способностях Кант основывает на схеме поступательного получения знания: чувства - рассудок - разум.

Новизна кантовского учения о познавательных способностях заключалась в том, что он ввел рассудок - третий источник познания - наряду с чувственностью и разумом.

Чувственность есть способность к ощущениям, реализация которой дает богатый материал наглядных представлений. Но сами по себе эти представления не являются знанием, поскольку они разрозненны, не оформлены и не всеобщи. Рассудок вносит единство в это многообразие, по определенным правилам он синтезирует представления и как бы раскладывает их по соответствующим отсекам на основе имеющихся категорий. Такое упорядочивание и синтез связаны, в частности, с использованием априорных форм чувственности, которыми являются пространство и время. Пространство - априорная форма внешнего созерцания, а время - априорная форма внутреннего созерцания. Именно они обеспечивают рассудочному синтезу всеобщность и необходимость суждений. По Канту, любое знание представляет собой совокупность суждений, а априорные синтетические суждения являются его самой существенной частью.

Однако рассудок, активно преобразуя и сортируя эмпирический материал, "не только ничего не знает о границах своей компетенции, но и не хочет знать". Рассудок стремится к расширению своей компетенции, стремится проникнуть за пределы возможного опыта (единственно для него разрешенного), стать своеобразным "законодателем" для природы, источником ее законов. "Следовательно, - писал Кант, - мы сами вносим порядок и закономерность в явления, называемые нами природой, и их нельзя было бы найти в явлениях, если бы мы или природа нашей души не вложили их первоначально" . Так возникают трансцендентальные - находящиеся за пределами возможного опыта - иллюзии. Но "источником трансцендентальной иллюзии является не рассудок, но разум. Состоит иллюзия в сверхопытном расширении рассудка, однако к этому расширению рассудок побуждается не сам собою, но повинуясь руководству и требованиям разума" . Обуздывать произвол рассудка, придавая ему принципиальные правила его деятельности, - не единственная обязанность разума. Разум содержит абсолютные принципы, которые он ниоткуда не заимствует и из которых могут проистекать все остальные понятия. Он включает аппарат дедукции. Подставляя в качестве большей посылки силлогизма знание, основанное на абсолютных принципах, мы получаем все остальное знание. Но поскольку на рассудочном уровне знание лишь формально упорядочено и всеобще, существует возможность ошибки (иллюзии знания). Заметим, что это ошибка не логического характера (правила логики соблюдены): рассудок может синтезировать ошибки чувственного восприятия, представляя их в формально правильных структурах.

Большое значение в деятельности разума имеют категории. Это - предельные понятия, понятия о предметах вообще. Они делают созерцание предмета конкретным и создают возможность высказывать о нем суждения. Категория фактически делает возможным эмпирическое созерцание предмета в опыте, подводя под многообразное в созерцании объединяющую основу, которая и служит принципом

образования конкретного понятия о созерцаемом предмете. Кроме того, категория не позволяет делать предметом созерцания любую структурную часть суждения. С точки зрения традиционной логики простое суждение (элементарная часть рассудочной деятельности) состоит из субъекта и предиката. Операция обращения суждений позволяет менять местами субъект и предикат, что, в свою очередь, должно привести к изменению предмета мысли, перенесению мысленной установки на другую сущность. Например, по правилам логики из суждения "Все люди имеют мягкую мочку уха" следует суждение "Некоторые существа, имеющие мягкую мочку уха, суть люди". В первом суждении понятие "существа, имеющие мягкую мочку уха" является предикатом, в нем мыслится признак предмета мысли (человека). Во втором суждении это же понятие становится субъектом и претендует на роль самостоятельного предмета мысли. Но категория субстанции не дает возможности мыслить признаки как предметы, ибо как раз, наоборот, предметы являются носителями признаков.

Отсюда, разумеется, не следует, что логические операции (в частности, обращение суждений) бесполезны. Они дают нам возможность посмотреть на мыслимые сущности с разных сторон, раскрыть их содержание, уточняют мысль. Просто надо всегда иметь в виду, что суждение второго типа выводное, зависимое от тех посылок, из которых оно получено по правилам логики. Разберем еще один пример. Рассмотрим суждение "Роза - красная". Конкретная роза может быть объектом созерцания, а краснота - не может. "Быть красным" - это свойство нашего представления, субъективное качество (оно зависит от устройства человеческого организма: собаки, например, воспринимают мир в черно-белом изображении, поэтому для них роза не может быть красной). Связь между эмпирическим созерцанием (содержанием знания) и категориальными априорными формами синтезируется в понятии. "Быть красным" - это признак, входящий в содержание понятия розы.

Познавательная деятельность невозможна без ощущений и категорий. Знание - это человеческий способ представления мира. Оно не может не зависеть от природы человеческих познавательных способностей. Существенно, что категории - это независимые от эмпирического материала сущности, они представляют собой чистые формы. Знание становится самим собой, когда ощущения "вливаются" в определенные формы и их синтез приводит к образованию понятий, основных "клеточек" знания. Категории - это понятия нашего рассудка, который подводит опытный материал, чувственные данные под категории, оформляет чувственность. Категории - это априорные формы рассудочной деятельности, условия возможного опытного познания.

Категории нельзя вывести эмпирическим, опытным путем из наблюдений над природой, которая дана нам как совокупность явлений. Даже более того, категории и разум устанавливают, как мы уже

отметили, законы явлениям. И вот здесь возникает вопрос, который Кант называет загадкой: "Каким образом категории могут a priori определить связь многообразного в природе, не выводя эту связь из природы?" Кант решает эту загадку, исходя из определения (т.е. из принятого им понимания) явления и вещи в себе. Законы существуют только в отношении к субъекту, рассудок, действующий на основе категорий, способен вскрывать закономерности в явлениях. Вещи в себе, со свойственными им закономерностями, существуют независимо от субъекта. Явления лишь представляют вещи в себе в сознании субъекта. Рассудок и способность воображения перерабатывают многообразие чувственного опыта. Но эта переработка происходит через сетку категорий. Поэтому о вещах в себе мы ничего не знаем. Наше знание есть проявление вещей в себе, специфическим образом полученное при помощи высших познавательных способностей. Оно представляет собой интеллектуальный синтез рассудка и чувственности.

Изложенные выше принципы понимания процесса познания позволили Канту, исходя из общефилософских и гносеологических предпосылок, выдвинуть оригинальное представление о сущности науки. Он ставит следующие базовые вопросы: "Что такое наука вообще?", "Как возможна наука?", "Как она возможна принципиально, а не как совокупность точек зрения?", "Что можно считать идеалом научного знания, если таковой существует?", "Какова роль априорных синтетических суждений в науке?".

Кант полагает, что началом подлинной науки как чистого знания является революция в способе научного мышления. В дореволюционный период существуют лишь разрозненные приемы, отдаленно напоминающие научное исследование. Вряд ли можно назвать ученым человека, научившегося вычислять площадь земельных участков, какими бы большими и сложными по конфигурации они ни были, или открывшего арифметический счет и даже десятичную систему чисел. Открытия определенных систем мер, принципов измерения и т.п. характеризуют человека умелого и нисколько не приближают к теоретическим проблемам. Исследование становится научным тогда, когда в нем особое значение приобретает разум. Осознание роли разума при возникновении науки хорошо видно из постановки следующей дилеммы. Должен ли разум лишь обрабатывать случайно полученные опытные данные (плестись в хвосте эмпирических фактов) или его назначение - определять направление опытных исследований?

Исследование начинается тогда, когда субъект вступает в познавательные отношения с природой. Человек относится к миру через свои познавательные способности, он не может воспринимать мир так, как он существует. Законы и принципы рациональной и чувственно-созерцательной деятельности предопределяют, что человек может найти в природе. Это не значит, что он находит в природе такие законы, которые имеются до познания в разуме; но это зна-

чит, что субъективный фактор активно организует наше познание. Единство восприятий субъекта, созерцающего объект, обеспечивается единством внутреннего самосознания. Предметы опытного познания должны сообразовываться с нашим сознанием, нашими понятиями, которые не просто соответствуют предметам. Разум - это не зеркало, бесстрастно отражающее внешний мир, а устройство, которое активно берет из внешнего мира то, что в состоянии взять.

Если бы все истины науки и разума оценивались на основании соответствия их действительности, то совершенно необъяснимым оказался бы факт происхождения нового знания. Откуда оно берется? Если оно возникает из обобщения опытных данных (наших представлений), то принцип соответствия знания действительности не нужен. Единственное, что требовалось бы в этом случае, - это обоснование логического способа перехода от частных фактов к общим положениям. Этот способ известен давно, и называется он индукцией. Но индукция не дает достоверного вывода. Еще до Канта знаменитый английский философ Д. Юм показал, что индуктивные выводы опираются на привычку. Здесь нужно обратить внимание на то, что логический (рационально-рассудочный) способ получения нового знания по своей природе (как опирающийся на привычку) оказывается алогичным, иррациональным. Именно здесь встает знаменитая проблема оправдания индукции, которая до сих пор не решена, и с тех позиций, с которых ее пытались решить, решена быть не может. Индукция дает знание эмпирического характера, недаром выводное индуктивное знание получило название эмпирических законов. В то же время бесспорным фактом является существования в нашем знании априорных истин. Если опираться на принципы соответствия и индукции, то достоверность таких суждений является весьма проблематичной.

Итак, если знание не получается в результате воздействия внешнего мира на человека (на его познавательные способности), то остается принять, казалось бы, совершенно невероятное предположение о том, что знание есть результат воздействия познающего субъекта на внешний мир. Здесь следует иметь в виду, что многие вещи определяются нашей привычкой, которая в определенный момент становится бессознательным регулятором человеческого поведения, включая познавательное отношение к миру. Создается определенная традиция. Выход за ее пределы связан с тем, что и называет Кант революцией в способе научного мышления. В теории познания такой революцией было принятие точки зрения, что знание есть результат воздействия человека на внешний мир. Законы разума подчиняют природу. Законы разума, рассудка и чувственности обусловливают то, что человек, следуя этим законам, в состоянии взять у природы. За пределами его познавательных способностей лежит некое X, о котором мы ничего не можем знать. В таком случае происхождение априорных суждений совершенно ясно: они суть продукты деятельности разума.

Бурный прогресс в развитии научного знания наступил тогда, когда было осознано, что предметы опыта должны сообразовываться с нашими понятиями. Теоретическое познание может развиваться независимо от предметов опытного мира, т.е. априорно. Наука должна идти впереди эмпирической практики. В практике человек лишь использует, применяет или проверяет уже полученное знание. За опытом остается право корректировать теорию вплоть до ее опровержения.

Именно такое понимание научного мышления - как сферы, в которой доказательства основаны на принимаемых a priori аксиомах и понятиях как конструктах разума, - привело к возникновению чистой математики.

Полезно знать эволюцию взглядов на понимание аксиомы как априорного положения. В основе изменения представлений о природе аксиомы лежит постепенное разрушение связи очевидности как принципа принятия аксиомы со здравым смыслом. С самого начала аксиомы понимались как положения, очевидно истинные и потому не требующие никакого доказательства и не нуждающиеся в опытной проверке. Таковыми, например, считались исходные положения геометрии Евклида. Однако дальнейшее развитие науки ясно показало, что некоторые положения неевклидовой геометрии, в частности, что "через одну точку, лежащую вне данной прямой, можно провести бесконечное множество прямых, параллельных данной" и "через одну точку, лежащую вне данной прямой, нельзя провести ни одной прямой, параллельной данной", являются далеко не очевидными. Более того, если мы будем считать, что в основе свойств реальных пространства и времени лежат принципы геометрии Евклида, то указанные положения должны с необходимостью оказаться ложными. Но было доказано, что замена обычного постулата о параллельных прямых на постулаты, предлагающие иное понимание пространства, приводит к теоретическим системам, которые внутренне непротиворечивы, а это один из основных признаков теории. Для таких систем были найдены интерпретации, опирающиеся на измененное понятие плоскости и позволяющие говорить об истинности таких необычных утверждений в определенных моделях. Возникновение неевклидовых геометрий стимулировало новую постановку вопросов о природе реальных пространства и времени. На самом деле, устроен ли наш мир так, что он имеет три измерения, что время имеет только линейную направленность от прошлого к будущему, а геометрия Евклида соответствует реальным свойствам мира, в котором мы живем? Действительно, никакой повседневный практический опыт не может дать нам свидетельств в пользу существования искривленного пространства, ветвящегося времени, начала или бесконечности времени и т.п., а традиция (привычка и основанный на ней здравый смысл) создала устойчивое мнение, что геометрия Евклида и есть геометрия нашей действительности.

Еще одним показательным примером является открытие бесконечно малых величин. Они, как известно, привели к возникновению дифференциального и интегрального исчислений, и значительно позже вдруг с удивлением обнаружили, что эти разделы математики можно с успехом применять на практике; тогда собственно и возникает прикладная математика.

Обсуждение вопроса о том, как совершался революционный слом стиля мышления в естествознании, обычно начинается с рассмотрения примера о коперниканском перевороте. Здесь нужно подчеркнуть, что гипотеза Коперника является априорным предположением, которое было выдвинуто раньше, чем эмпирически подтверждено. С этого момента начинается преобразование способа научного мышления в естествознании.

Революционному перевороту в стиле мышления в области естествознания способствовали также открытия Галилея (1564-1642). Он высказал гипотезы о единстве земных и небесных явлений, об относительности движения, сформулировал идею инерции, закон свободного падения тел и принцип материальной субстанции, которая является единой основой природы. Его идея о том, что вторичные качества не обладают субстанциональными свойствами и принадлежат субъективному миру, вплотную подводила к понятию объективной истины. Значимость вторичных качеств в познании следует учитывать наряду с любыми свойствами познающего субъекта, которые наслаиваются на объективную истину и "затемняют" ее.

Цель науки состоит в отыскании причин явлений, в поисках и раскрытии их внутренней необходимости, а не в бесцельном (неорганизованном, случайном) собирании и описании фактов. Галилей считал, что понимание причин ценится значительно выше, чем добывание эмпирических фактов, даже неоднократно подтверждающихся опытом. Опыт является исходным пунктом познания природы, началом науки. Но мир настолько богат, что мы не в состоянии знать о нем все. Количество познанного человеком ничтожно по сравнению с неизмеримым богатством природы, которое остается неизвестным. И если бы опыт был единственным источником познания, то человек никогда не смог бы знать больше, чем позволяют ему способности органов чувств. Поэтому Галилей с полной уверенностью утверждал, что "человеческий разум познает некоторые истины столь совершенно и с такой абсолютной достоверностью, какую имеет сама природа" . Разум в определенном смысле имеет приоритет перед опытным познанием.

Поддерживают и закрепляют новое понимание принципов познания природы и открытые И. Кеплером (1571-1613) законы движения планет. В том, что эти законы имеют априорный синтетический характер, убеждает нас следующий факт. Второй закон движения планет (каждая планета движется в плоскости, проходящей через центр Солнца, причем радиус-вектор планеты в равные промежутки вре-

249
мени описывает равные площади) был открыт Кеплером без знания физических причин его действия. Он мог лишь высказать гипотезу о силе притяжения Солнца. Важно, что законы Кеплера явились результатом теоретических усилий, хотя и основывались на эмпирических фактах, в частности, на результатах наблюдений за планетой Юпитер, которые нельзя было объяснить теми теоретическими средствами, которые существовали до открытия Кеплера. Иногда законы Кеплера называют эмпирическими законами, что не совсем точно, так как они относились к любой планете Солнечной системы и сводились к задаче двух тел, т.е. не учитывали возмущений, вносимых в их взаимодействие со стороны других небесных тел.

Описанные нами достижения в области естественных наук были известны Канту. Именно они позволили ему сделать следующий вывод: "Разум должен подходить к природе, с одной стороны, со своими принципами, лишь сообразно с которыми согласующиеся между собой явления и могут иметь силу законов, и, с другой стороны, с экспериментами, придуманными сообразно этим принципам для того, чтобы черпать из природы знания, но не как школьник, которому учитель подсказывает все, что он хочет, а как судья, заставляющий свидетеля отвечать на поставленные им вопросы" .

Рассматривая в этом контексте состояние предшествующей ему философии, Кант приходит к выводу, что она не является наукой, в лучшем случае ее можно назвать "природной склонностью человека". К такому заключению Кант приходит, исходя из выработанного им идеала научности. Это так называемая аподиктическая наука, которая обладает следующими основными признаками: доказательностью, всеобщностью и необходимостью, - т.е. является "строгой наукой". Пока такой метафизики не существует, что, собственно, и породило недоверие к ней и скептицизм. Предшествующую метафизику Кант отвергает, считая, что некритичность и догматизм - главные причины ее исторических неудач. Реформирование метафизики в духе критицизма - главная и единственная задача всей философии. Только критическое рассмотрение философии приведет к выявлению ее специфической природы и сделает возможным приближение к идеалу научного знания. Метафизическое знание - это особый тип априорного знания. Метафизика не может иметь эмпирических источников. Она рассматривает общее всегда посредством понятий (абстрактно) в отличие от математики, которая тоже исследует общее, но в единичном созерцании (конкретно), правда, с помощью чистого априорного представления.

Прежде всего у Канта меняется представление о соотношении рационального и эмпирического моментов в познании. Для Декарта, Спинозы, Лейбница чувственное восприятие представало как смутное и спутанное знание, как низшая форма того, что ясно и отчетливо постигается лишь с помощью разума. Лейбниц рассматривал чувственное познание лишь как смутную стадию (перцепцию) знания рассудочного (апперцепции).

Кант же заявляет, что чувственность и рассудок имеют между собой принципиальное различие; они представляют собой 2 разных ствола процесса познания. Ощущения без понятий слепы, а понятия без ощущений пусты, – говорит Кант. Поэтому научное знание можно мыслить лишь как синтез этих разнородных элементов – чувственности и рассудка. Знание возникает на соединении форм чувственности и рассудка.

Как же осуществляется по Канту сам процесс познания? – Он проходит 3 ступени.

Образование восприятий

На первой, чувственной ступени упорядочивается хаос ощущений при помощи субъективных форм пространства и времени, априори (до опыта) находящихся в чувственной области сознания познающего субъекта. В результате образуются предметы чувственного восприятия, мир явлений.

Выработка понятий и суждений

На второй, рассудочной ступени многообразие чувственного материала подводится под единство понятий, или категорий, которые также содержатся в познающем сознании априори, но только в области рассудка.

В структуре знания Кант различал аналитические и синтетические суждения, понимая под первыми знания, которые носят поясняющий характер, а под вторыми – те знания, которые расширяют наши знания о познаваемом объекте. Согласно Канту, все опытные, эмпирические суждения синтетичны.

Разум и его метафизические претензии

1. Наконец, третья ступень познания, которую Кант назвал разумной, характеризуется выходом познания за пределы возможного опыта, в границах которого оно находилось на предшествующих этапах. Разум, в отличие от рассудка, самонадеянно стремится к постижению сферы трансцендентного, к постижению уже не явлений, а самих вещей.

   Однако разум здесь бессилен: не имея опоры в эмпирическом опыте, он прибегает к домыслам и фантазиям. Поэтому, считал Кант, необходимо признать, что действительность сама по себе – это одно, а наши знания об этой действительности, не основанные на данных наших органов чувств, – это другое. Попытка совместить их приводит к противоречиям, которые философ назвал антиномиями. Антиномии – это равнодоказательные утверждения, исключающие друг друга, но относящиеся к одному и тому же явлению. К подобным умозаключениям приходит разум, который стремится охватить мир как целое, познать сущность души и доказать или опровергнуть существование Бога.

2. Существует ли среди наших познавательных способностей такая, которая могла бы руководить деятельностью рассудка, ставя перед ним определенные цели? Согласно Канту, такая способность существует, и называется она разумом. Рассудок, по Канту, всегда переходит от одного обусловленного к другому обусловленному, не имея возможности закончить этот ряд некоторым последним – безусловным, – ибо в мире опыта нет ничего безусловного. В то же время человеку свойственно стремление обрести абсолютное знание, т. е. , говоря словами Канта, получить абсолютно безусловное, из которого, как из некоей первопричины, вытекал бы весь ряд явлений и объяснялась бы сразу вся их совокупность. Такого рода безусловное предлагает нам разум в виде идей (моделей). Когда мы ищем последний безусловный источник всех явлений внутреннего чувства, мы, говорит Кант, получаем идею души, которую традиционная метафизика рассматривала как субстанцию, наделенную бессмертием и свободной волей. Стремясь подняться к последнему безусловному всех явлений внешнего мира, мы приходим к идее мира, космоса в целом. И наконец, желая постигнуть абсолютное начало всех явлений вообще – как психических, так и физических, наш разум восходит к идее Бога.

   Вводя платоновское понятие идеи для обозначения высшей безусловной реальности, Кант понимает идеи разума совсем не так, как Платон. Если у Платона идеи – сверхчувственные умопостигаемые сущности, обладающие реальным бытием, то у Канта – это просто представления о цели, к которой стремится наше познание, о задаче, которую оно перед собой ставит. Идеи разума выполняют регулятивную функцию в познании, побуждая рассудок к деятельности ("заводят” его), но не более того. Отказав человеку в возможности познавать предметы, не данные ему в опыте, Кант тем самым подверг критике идеализм Платона и всех тех, кто вслед за Платоном разделял убеждение в возможности внеопытного познания вещей самих по себе.

   Итак, достижение последнего безусловного – это задача, к которой стремится разум. Но тут возникает неразрешимое противоречие. Чтобы у рассудка был стимул к деятельности, он, побуждаемый разумом, стремится к абсолютному знанию: но эта цель всегда остается недостижимой для него. А поэтому, стремясь к этой цели, рассудок выходит за пределы опыта; между тем лишь в этих пределах его категории имеют законное применение. В этом случае рассудок впадает в иллюзию, в заблуждение, предполагая, что с помощью категорий он в состоянии познавать внеопытные вещи сами по себе. – Эта самоуверенная иллюзия, согласно Канту, характерна для всей предшествующей философии.

3. Разум, по канту, есть вместилище кажимости: разум диалектически ведет все дальше от эмпирического применения категорий, являющегося границей познания. Эта естественная и неизбежная иллюзия в целом возникает благодаря деятельности разума, состоящей в том, чтобы искать условия для обусловленного и находить их в безусловном. Путь к этому состоит в выводе. В конечном счете разум всегда оперирует идеями, под которые подводятся все явления и понятия.

   Главная задача трансцендентальной диалектики состоит лишь в том, чтобы вскрыть "диалектическую кажимость" "софистических выводов". В качестве трансцендентальных идей – в духе школьной философии своей эпохи – кант рассматривает душу, мир и Бога: "Следовательно, все трансцендентальные идеи можно свести к трем классам, из которых первый содержит абсолютное единство мыслящего субъекта, второй – абсолютное единство ряда условий явления, третий – абсолютное единство условий всех предметов вообще". кант старается доказать, что эти идеи, рассмотренные как объект, ведут к противоречиям. Свое доказательство он раскрывает в главах, посвященных: паралогизмам (душа), антиномиям (мир), идеалу (Бог) чистого разума.

Как возможно всеобщее и необходимое знание?

«Без сомнения, всякое наше познание начинается с опыта… Никакое познание не предшествует во времени опыту, оно всегда начинается с опыта. Но хотя всякое наше познание и начинается с опыта, отсюда вовсе не следует, что оно целиком происходит из опыта. Вполне возможно, что даже наше опытное знание складывается из того, что мы воспринимаем посредством впечатлений, и из того, что наша собственная познавательная способность (только побуждаемая чувственными впечатлениями) дает от себя самой, причем это добавление мы отличаем от основного чувственного материала лишь тогда, когда продолжительное упражнение обращает на него наше внимание и делает нас способными к обособлению его. Поэтому возникает вопрос: существует ли такое независимое от всех чувственных впечатлений познание? Такие знания называются априорными; их отличают от эмпирических знаний, которые имеют апостериорный источник, а именно в опыте».

Ответ на вопрос о том, какова природа научного (в данном случае это означает: истинного) знания, кроется в ответе на вопрос: как возможны синтетические суждения априори?

Систематический анализ этой проблемы в «Критике чистого разума», восходящей, по мнению И. Канта, к работам Д. Юма, который «разбудил его от догматического сна», привел к мысли, что "вещь в себе” непознаваема. Мы всегда имеем дело только с явлениями, с тем, что нам дается с помощью органов чувств, и только это можем с достоверностью познать. Вместе с тем хотя знание начинается с опыта, но оно не сводится к нему, поскольку часть наших знаний носит априорный, доопытный характер и порождается самой познавательной способностью человека. Именно априорность и трансцендентальность придают знанию всеобщий и необходимый характер.

Фундаментальной для гносеологии Канта является идея о том, что всеобщее и необходимое знание, которым так дорожит философ, не может вытекать из опыта, не может быть a posteriori (последующим по отношению к опыту), ведь опыт всегда не полон, не завершен. Напротив, оно должно быть доопытным, a priori (предшествующим опыту). Кант называет свою философию трансцендентальной (от лат. transcendere – переступать, переходить), поскольку исследует переход данных опыта в образуемую нашим сознанием систему, в результате чего существует всеобщее и необходимое знание.

Под вопросом – математика, естествознание и метафизика

Кант изучает, как возможно всеобщее и необходимое знание в сфере действия 3-х основных познавательных способностей – чувственности, рассудка и разума, т. е. в соответствующих видах научного, теоретического (чистого) знания – в математике, естествознании и метафизике.

Одна из центральных проблем гносеологии - способен ли человек, человечество выработать знание, адекватное процессам, происходящим в действительности, получить достоверное знание о сущем? Большинство философов и ученых утвердительно отвечают на этот вопрос. И эту позицию можно назвать

гносеологическим оптимизмом.

Скептики сомневаются в возможности получения достоверного и

объективного знания о сущность окружающего мира, заявляют, что человеческое «знание» не что иное, как выражение мнений, которые могут быть или не быть истинными.

В истории философии наиболее известными агностиками были английский философ Давид Юм (1711-1776) и немецкий философ Иммануил Кант (17241804). Согласно Юму, рационально доказать реальность вещей, стоящих за на- шим восприятием, невозможно. Человеку доступны только ощущения, их отношения и комплексы. То, что стоит за ощущениями, по его мнению, не может быть предметом наших уверенных суждений, ибо они не могут быть проверены через непосредственное сопоставление с внешним миром. Возможно, за чувственными восприятиями скрываются вещи, как уверяют материалисты. А возможно, эти восприятия возбуждает в человеке Мировой разум или Бог, как уверяют идеалисты. Выйти за пределы восприятий невозможно. Поэтому процесс познания, по мнению Юма, - это соединение, перемещение, увеличение и уменьшение материала, доставляемого нам чувствами.

Кант, в отличие от Юма, не сомневался в существовании материальных «вещей в себе», сущностей, однако он считал их в принципе непознаваемыми. Между «вещью в себе» и явлением лежит непроходимая пропасть, перепрыгнуть через которую человеческому разуму не дано19.

Кант исходил из того, что люди обладают определенным знанием - и в науке, и в повседневной жизни. Но это знание окружено и переплетено с тем, что только кажется знанием, а на самом деле может быть или спекулятивной метафизикой (Кант называл ее «сновидением ума»), или ложной претензией на ясновидение («сновидение чувств»), или суждениями о том, что выходит за границы возможностей человеческого знания (например, о «мире в целом»)20. Важно выработать подход, который выявляет основания различных феноменов знания, анализирует условия их возможности и подтверждает или, напротив, отвергает их претензии на роль знания.

В разуме, по Канту, заложено неискоренимое стремление к безусловному знанию, вытекающее из высших этических запросов. Под давлением этого человеческий рассудок стремится к решению вопросов о границах или о беспредельности мира в пространстве и времени, о возможности существования неделимых элементов мира, о характере процессов, протекающих в мире. Он полагал, что попытка разума выйти за пределы чувственного опыта и познать «вещи в себе», приводят его к противоречиям, к антиномиям чистого разума. Становится возможным появление в ходе рассуждений двух противоречащих, но одинаково обоснованных суждений, которых у Канта четыре пары (например, мир конечен - мир бесконечен, делим и неделим, все процессы причинно обусловлены и совершенно свободны, необходимы и случайны).

Размышляя над ними, Кант предполагает, что источник таких антиномий коренится в разуме, а не в Универсуме и предпринимает критическое рассмотрение самого разума, его границ и возможностей. Он утверждает, что пока разум имеет дело с миром конечного (миром феноменов), наше мышление осуществляется непротиворечиво, но как только разум выходит в сферу размышления о мире в целом (сферу «вещей в себе», сущностей), он запутывается в противоречиях. Поэтому, по мнению Канта, нужно ограничить претензии разума на познание «вещей в себе». В случае, если в процессе духовно-практического освоения мира, человек вынужден иметь дело с гранями абсолютного, он может избежать противоречий только путем волевого выбора в пользу одного или другого тезиса.

При характеристике скептицизма и агностицизма следует иметь в виду следующее. Скептицизм является важным моментом всякого серьезного анализа зна- ния: никакой из видов человеческого знания не является столь совершенным, чтобы его достоверность нельзя было поставить под сомнение. Следует отметить, что критическая позиция в эпистемологии является уместной и плодотворной, ибо она позволяет избежать как догматических допущений21 , так и чрезмерной подозрительности скептиков, отрицающих саму возможность для человека обладать достоверным знанием.

Агностицизм нельзя представлять как концепцию, отрицающую сам факт существования познания. Речь ведется о выяснении его возможностей и о том, что представляет собой знание в отношении к реальной действительности. Живучесть агностицизма объясняется тем, что он смог уловить некоторые реальные трудности и сложные проблемы процесса познания, которые и по сей день не получили окончательного решения. Это, в частности, неисчерпаемость мира, невозможность полного постижения вечно изменяющегося бытия, его субъективное преломление в органах чувств и мышлении человека - ограниченных по своим возможностям и т.п. Мир слишком сложен для человеческого понимания, в нем всегда остаются загадки, нерешенные проблемы22.

Многие философы показывали внутреннюю противоречивость рассуждений скептиков и агностиков. Говорили, что агностик сомневается в том, сколько у него пальцев, утверждали, что, придерживаясь позиции агностицизма, человек может помереть с голоду... Но в подобной критике больше остроумия, чем действительных аргументов. Убедительнее представляется позиция тех философов, которые считают, что опровержение агностицизма содержится в чувственно - предметной деятельности людей. Если они, познавая те или иные явления, преднамеренно их воспроизводят, то непознаваемой «вещи-в-себе» (сущности) не остается места.

Иммануил Кант (1724-1804) - основоположник немецкой классической философии. Он родился и провел свою жизнь в Кёнигсберге, столице тогдашней Восточной Пруссии. В философском развитии Канта выделяются два резко различных периода: «докритический», весьма краткий, и «критический» - основной. Основной период («критический») ознаменовался созданием трех главных произведений: «Критика чистого разума» (1781), «Критика практического разума» (1788) и «Критика способности суждения» (1790). В свете философии науки и техники наибольший интерес представляет первое из этих произведений, поскольку именно в нем исследуется процесс научного познания. Две другие «Критики» посвящены, соответственно, вопросам этики и эстетики.

Прежде всего, Кант ставит вопрос об условиях научного познания. Уже сама постановка этого вопроса показывает, что он исходит из того, что для осуществления научного познания необходимы соответствующие предпосылки. Эти предпосылки он усматривает прежде всего в познавательных способностях человека. С одной стороны, наличие таких познавательных способностей и делает возможным процесс научного познания. С другой - особенности и характер человеческих познавательных способностей определяют и границы научного познания, за которыми наука бессильна, поэтому не может и не должна за них выходить.

Подход, предложенный Кантом, знаменовал собой переход к тщательному исследованию познавательных способностей субъекта. Этот подход следует квалифицировать как принципиально новый, отличный от точки зрения предшествующей философии. Только у Локка мы находим постановку проблемы, близкую к той, которая была представлена Кантом. Однако в большинстве случаев предшественники Канта сосредоточивали свое внимание на изучении и выработке методов познания, адекватно отвечавших задачам познания. Методы познания, конечно, нельзя разрабатывать, не учитывая особенностей объекта. Таким образом, предшествующая философская мысль была сосредоточена главным образом на объекте познания. Кант решительно меняет угол рассмотрения на противоположный, концентрируя внимание не на объекте, а на субъекте, то есть на человеке - с присущими ему познавательными способностями.

Важно иметь в виду, что, говоря о познавательных способностях, Кант подразумевает такие способности, которые присущи человеку как родовому существу или всякому абстрактному представителю человеческого рода. Его он называет трансцендентальным субъектом, а свою философию - трансцендентальной философией.

Тремя главными познавательными способностями трансцендентального субъекта являются чувственное восприятие, рассудок и разум. Эти способности существуют априори, то есть до всякого опыта. Но их и нельзя назвать врожденными, поскольку они существуют только в актах познания. Иначе говоря, их нельзя представить статически, вне познавательной деятельности, вне процесса функционирования. Отвечая на вопросы, которые интересуют Канта в первую очередь, а именно на вопросы об условиях существования математики, теоретического естествознания и метафизики, философ приходит к следующим выводам. Математика возможна на основе априорных форм чувственности, а именно - пространства и времени; теоретическое естествознание базируется на априорных формах рассудка; метафизика имеет своим основанием разум.

Теоретическое естествознание во времена Канта было, по существу, синонимом науки, поскольку наибольшее развитие получили механика и физика. Именно теории, разработанные в области механики и физики, подразумевает Кант, говоря о теоретическом естествознании. Рассудок - это способность подводить данные опыта под понятия или категории - такие, как количество, качество, отношение, причинность и др. Категории имеют априорный характер, то есть существуют до всякого опыта. Они являются схемами, которые позволяют упорядочить данные опыта, научного эксперимента. Совершая операцию подведения экспериментальных данных под категориальные схемы, естествознание (наука) формулирует научные законы, из совокупности которых и складываются научные теории.

Таким образом, по Канту, научное познание есть в своей основе не что иное, как упорядочение и систематизация данных опыта в соответствии с априорными схемами. Отсюда следует, что наука познает лишь явления (феномены), а не сущности (ноумены) природы. Более того, непосредственным предметом научной теории выступают не «вещи-сами-по-себе» (правильный русский перевод кантовского выражения «das Ding an sich» - «вещь-сама-по-себе», а не «вещь-в-себе»; см.: Кант И. Критика чистого разума. М., 1994. С. 547), а их модели, образы. Причина этого проста: для того чтобы что-то познать, следует сначала это «что-то» помыслить, составить о нем общее представление, мысленно сконструировать его. В процессе мысленного конструирования важную роль играет воображение. Следовательно, наука не столько открывает законы природы, сколько предписывает их природе, о чем Кант высказывается недвусмысленно: «Рассудок не черпает свои законы (априори) из природы, а предписывает их ей».

Разумеется, априоризм рассудка не означает произвола в познании природы. Априорные формы естественны и закономерны - «объективны» в терминологии Канта. Человек сам является частью объекта познания. Эти же априорные формы не только лежат в основе познания, но и позволяют человеку сохранить единство своего «Я», ориентироваться в окружающем мире. Поэтому «предписывание» означает, что научное познание выделяет только отдельные стороны объекта - такие стороны, которые поддаются систематизации и упорядочению. Все остальное остается за пределами науки, для нее непознаваемо.

В последующей философии тезис Канта о непознаваемости наукой «вещей-самих-по-себе» неоднократно подвергался критике за то, что он якобы принижал возможности науки (а следовательно, человека) в познании глубинных свойств предметов. Однако с тем же основанием можно упрекнуть Канта в преувеличении возможностей научного познания, ведь, с его точки зрения, человек посредством науки организует мир, упорядочивает его. Если принять во внимание эту идею кёнигсбергского мыслителя, то придется признать, что его концепция утверждает науку в качестве средства господства человека над природой - господства, пока еще теоретического. Однако теоретическое овладение природой есть предпосылка и первый шаг к практически-техническому господству над ней. В свете данной перспективы вполне объяснимо стремление Канта ограничить науку познанием явлений, а не «ве- щей-самих-по-себе». С его точки зрения, рассудочное научное познание не в состоянии постигнуть суть вещей, поскольку для этого было бы необходимо мысленно охватить мир в целом. Но науке подобная задача не по силам: она «вырезает» лишь отдельные участки мирового целого, вычленяет в качестве объекта познания отдельные аспекты реальности.

Для того чтобы охватить мир в целом, по Канту, необходимо, в числе прочего, познать сущность Бога, души и свободы. Среди других «вещей-самих-по-себе» названные сущности Кант выделяет особо. Он утверждает, что основанная на рассудке наука не может познать их. Бог, по христианскому учению, трансцендентен земному миру. Трансцендентность (не путать с трансцендентальнос- тью!) - это запредельность, недоступность для прямого соприкосновения и познания. Человеческая душа таинственно и незримо связана с Богом. Кроме того, ее сущность настолько тонка и сложна, что методы, применяемые в естествознании, чрезмерно грубы и схематичны для познания души. Свобода недоступна естествознанию, поскольку естественные науки повсюду устанавливают зависимости, отношения и другие ограничения, имеющие необходимый характер. То есть наука действует в порядке, строго противоположном познанию свободы. Отсюда, делает вывод Кант, Бог, душа и свобода должны навсегда остаться за пределами науки. Это предметы метафизики, которая тесно связана с религиозной верой.

Метафизика (философия) основана на разуме, который, однако, в ряде случаев ограничивает себя верой. Разум - высшая познавательная способность и регулятор познания. Он руководит рассудком и стремится к абсолютному синтезу, к познанию мира в целом. Однако рассудок порой выходит из подчинения разуму и берется за познание вещей, для него принципиально недоступных. Так, основанное на рассудке естествознание вновь и вновь, и каждый раз с отрицательным результатом, пытается познать мир в целом. Разум обнаруживает причину нерезультативности этих попыток. Она состоит в наличии неразрешимых противоречий, которые Кант именует «антиномиями чистого разума» и в основе которых лежит утверждение о невозможности рационально доказать или опровергнуть противоречащие друг другу суждения об устройстве мироздания. Возможны диаметрально противоположные ответы на один и тот же вопрос: мир безграничен - мир ограничен; все в мире состоит из простого - нет в мире ничего простого; в мире есть причинность через свободу - в мире нет причинности через свободу; все в мире закономерно - все в мире случайно.

Наличие антиномий ограничивает возможности рассудка. Что касается разума, то он, будучи высшей познавательной способностью и регулятором познания, должен пойти на самоограничение добровольно. Вопросы о Боге, душе, свободе, о мире в целом он передает религии. Метафизика переходит в богословие.

Данная Кантом трактовка познания оказала огромное влияние на последующее развитие философской мысли. Кант до предела заострил философские проблемы познания, словно бросая вызов всей предшествовавшей и последующей философии. Наиболее решительно принял этот вызов крупнейший представитель немецкой классической философии Г. В. Ф. Гегель.