Указанного имущества в том числе. Распоряжение имуществом

Актив принимается организацией к бухгалтерскому учёту в качестве основных средств, если одновременно выполняются следующие условия (п. 4 Положения по бухгалтерскому учёту «Учёт основных средств» (ПБУ 6/01) (утв. приказом Минфина России от 30.03.01 № 26н)):

объект предназначен для использования в производстве продукции, при выполнении работ или оказании услуг, для управленческих нужд организации либо для предоставления организацией за плату во временное владение и пользование или во временное пользование;
объект предназначен для использования в течение длительного времени, т. е. срока продолжительностью свыше 12 месяцев или обычного операционного цикла, если он превышает 12 месяцев;
организация не предполагает последующую перепродажу данного объекта;
объект способен приносить организации экономические выгоды (доход) в будущем.

Основные средства, предназначенные исключительно для предоставления организацией за плату во временное владение и пользование или во временное пользование с целью получения дохода, отражаются в бухгалтерском учёте и бухгалтерской отчётности в составе доходных вложений в материальные ценности (п. 5 ПБУ 6/01).

Исходя из этого для отражения активов, относимых к основным средствам, Инструкцией по применению Плана счетов бухгалтерского учёта финансово-хозяйственной деятельности организаций (утв. приказом Минфина России от 31.10.2000 № 94н) предусмотрены два счёта:

01 «Основные средства», на котором учитываются активы, предназначенные для использования в производственной деятельности (при оказании услуг, выполнении работ, для управленческих нужд);
03 «Доходные вложения в материальные ценности» - для учёта активов, предназначенных для предоставления за плату во временное владение и пользование или во временное пользование.

Поскольку основными средствами в бухгалтерском учёте признаются объекты, учитываемые не только на счёте 01, но и на счёте 03, при определении облагаемой базы по налогу на имущество в неё включается остаточная стоимость активов, учитываемых на счетах 01 и 03.

Если объект соответствует требованиям основного средства (подп. «а» п. 4 ПБУ 6/01), готов к эксплуатации, не требует монтажа и его первоначальная стоимость полностью сформирована, организация должна учесть его на счёте 01 (письмо Минфина России от 26.04.06 № 03-06-01-04/93, постановление ФАС Северо-Западного округа от 18.10.07 № А05-13861/2006-12). Таким образом, оприходованный организацией объект, который отвечает всем критериям признания его основным средством, готов к использованию в производстве без дополнительных вложений (по нему сформирована первоначальная стоимость), пусть даже пока не переданный на рабочее место или фактически не используемый, уже в момент его приобретения подлежит включению в налоговую базу по налогу на имущество.

Движимые объекты

С 1 января 2013 года объекты основных средств, являющиеся движимым имуществом, согласно подпункту 8 пункта 4 статьи 374 НК РФ не облагаются налогом на имущество. Это положение распространяется только на те активы, которые приняты к бухгалтерскому учёту в качестве основных средств после указанной даты. Движимое имущество, оприходованное до окончания 2012 года, по-прежнему является объектом налогообложения.

Напомним, что понятия движимого и недвижимого имущества определены статьёй 130 ГК РФ.

Несмотря на то что приведённая норма подпункта 8 пункта 4 статьи 374 НК РФ действует уже полтора года, у налогоплательщиков по-прежнему возникают сложности при решении вопроса о том, включать ли конкретное имущество в облагаемую базу.

Объекты, бывшие в употреблении

Организации нередко приобретают основные средства, которые до 1 января 2013 года находились в собственности другого экономического субъекта и использовались в его предпринимательской деятельности. Как было сказано выше, не признаётся объектом налогообложения движимое имущество, принятое организацией к бухгалтерскому учёту в качестве основных средств с 1 января 2013 года. И это положение распространяется на приобретённое по договору купли-продажи основное средство, бывшее в эксплуатации (письмо Минфина России от 11.03.13 № 03-05-05-01/7108). Дата же приобретения и оприходования такого актива его прежним собственником значения при этом не имеет.

Пример 1

Организация в июне 2014 года приобрела металлорежущий станок за 250 000 руб., в том числе НДС 38 135,59 руб. Расходы, связанные с доведением станка до состояния, в котором он пригоден для использования, составили 23 560,59 руб. Станок в этом месяце введён в эксплуатацию. Бывший владелец станка в акте о приёме-передаче основного средства привёл установленный им в налоговом учёте срок полезного использования станка при его вводе в эксплуатацию в декабре 2010 года 85 месяцев и период начисления амортизации 42 месяцев (12 + 12 + 12 + 6).

При вводе организацией станка в эксплуатацию его первоначальная стоимость определится как совокупность расходов на его приобретение и доведение до рабочего состояния (п. 8 ПБУ 6/01), итого 235 425 руб. (250 000 – 38 135,59 + 23 560,59).

Поскольку станок налогоплательщиком введён в эксплуатацию после 1 января 2013 года, то он как движимое имущество не является объектом обложения по налогу на имущество организаций. Поэтому учёт его первоначальной стоимости и начисленной суммы амортизации организации надлежит вести на отдельных субсчетах счёта 01 и 02 «Амортизация основных средств». Величина же его остаточной стоимости:

на 31 декабря календарного года понадобится для формирования показателя, вносимого по строке 270 раздела 2 «Определение налоговой базы и исчисление суммы налога в отношении подлежащего налогообложению имущества российских организаций и иностранных организаций, осуществляющих деятельность в Российской Федерации через постоянные представительства» налоговой декларации по налогу на имущество организаций, а
на 1 апреля, 1 июля, 1 октября - для формирования показателя, вносимого по строке 210 раздела 2 «Исчисление суммы авансового платежа по налогу в отношении подлежащего налогообложению имущества российских организаций и иностранных организаций, осуществляющих деятельность в Российской Федерации через постоянные представительства» налогового расчёта по авансовому платежу по налогу на имущество организаций (приложения № 1 и 4 к приказу ФНС России от 24.11.11 № ММВ-7-11/895 соответственно).

Вносимые значения носят скорее справочный характер и для расчёта налога не используются. Порядками заполнения налоговой декларации по налогу на имущество организаций и налогового расчёта по авансовому платежу по налогу на имущество организаций (приложения № 3 и 6 к упомянутому приказу ФНС России № ММВ-7-11/895) предписывается отражать по указанным строкам остаточную стоимость всех учтённых на балансе основных средств по состоянию на приведённые даты отчётного года, за исключением тех, которые не признаются объектом налогообложения согласно подпунктам 1–7 пункта 4 статьи 374 НК РФ (подп. 15 п. 5.3 порядка заполнения декларации, подп. 12 п. 5.3 порядка заполнении расчёта).

Если положить, что при выпуске приказа в упомянутых порядках не произошла техническая ошибка в части оставления рассматриваемого подпункта 8 пункта 4 статьи 374 НК РФ, то при формировании показателя, вносимого по этим строкам, налогоплательщику надлежит учесть и остаточную стоимость движимого имущества, принятого на учёт в качестве основных средств с 1 января 2013 года, несмотря на то что при расчёте налога на имущество такие основные средства не учитываются.

В бухгалтерском учёте введение в эксплуатацию металлорежущего станка сопровождается следующими записями:

Дебет 08 Кредит 60

211 864,41 руб. (250 000 – 38 135,59) - отражена задолженность за металлорежущий станок перед бывшим его владельцем;

Дебет 19 Кредит 60

38 135,59 руб. - выделена сумма НДС, предъявленная бывшим владельцем станка;

23 560,59 руб. - учтены расходы, связанные с доведением станка до состояния, в котором он пригоден для использования;

235 425 руб. (211 864,41 + 23 560,59) - металлообрабатывающий станок введён в эксплуатацию;

38 135,59 руб. - принята к вычету сумма НДС, предъявленная за станок.

Отметим, что данные по времени начисления амортизации понадобятся организации, если в налоговом учёте ею применяется линейный способ начисления амортизации. При этом методе начисления амортизации по приобретённому объекту, бывшему в эксплуатации, она вправе определять норму амортизации с учётом срока полезного использования, уменьшенного на количество лет (месяцев) эксплуатации данного имущества предыдущим собственником. При этом срок полезного использования такого основного средства может быть определён как установленный предыдущим его собственником срок его полезного использования, уменьшенный на количество лет (месяцев) эксплуатации данного имущества всё тем же собственником (п. 7 ст. 258 НК РФ).

Окончание примера 1

Налогоплательщик воспользовался таким правом, поскольку в его учётной политике для целей налогообложения зафиксировано использование в налоговом учёте линейного метода начисления амортизации. Им при этом установлен срок полезного использования 43 мес. (85 – 42).

Первоначальная стоимость станка в налоговом учёте совпадает с первоначальной его стоимостью в бухгалтерском - 235 425 руб., поскольку складывается из расходов, связанных с его приобретением и доведением до состояния, в котором объект пригоден для использования (п. 1 ст. 257 НК РФ). Исходя из этого в налоговом учёте ежемесячно в амортизационные отчисления будет включаться по 5475 руб. (235 425 руб. : 43 мес. × 1 мес.).

Движимое имущество, полученное в качестве взноса в уставный капитал, принятое на учёт в составе основных средств после 1 января 2013 года, не признаётся объектом налогообложения по налогу на имущество организаций (письмо Минфина России от 29.05.13 № 03-05-05-01/19527).

Пример 2

Несколько изменим условие примера 1: организацией в июне 2014 года получен в качестве взноса в уставный капитал металлообрабатывающий станок, расходы, связанные с доведением станка до состояния, в котором он пригоден для использования, составили 24 610 руб., задолженность учредителя по взносу - 200 000 руб.

Первоначальной стоимостью основных средств, внесённых в счёт вклада в уставный (складочный) капитал организации, признаётся их денежная оценка, согласованная учредителями (участниками) организации, если иное не предусмотрено законодательством РФ (п. 9 ПБУ 6/01). Принятие к учёту основного средства, полученного в оплату доли (в денежной оценке, согласованной участниками общества), в бухгалтерском учёте отражается по дебету счетов 08 в корреспонденции с кредитом субсчёта 1 «Расчёты по вкладам в уставный (складочный) капитал» счёта 75 «Расчёты с учредителями»:

Дебет 75-1 Кредит 80

200 000 руб. - отражена задолженность учредителя по взносу в уставный капитал;

Дебет 08 Кредит 75-1

200 000 руб. - получен вклад в уставный капитал общества;

Дебет 08 Кредит 02, 10, 69, 70, 76

24 610 руб. - учтены расходы, связанные с доведением станка до состояния, в котором он пригоден для использования.

Станок налогоплательщиком введён в эксплуатацию после 1 января 2013 года. Отнесение его к движимому имуществу позволяет организации не включать его в объекты обложения по налогу на имущество организаций:

Дебет 01 субсчёт «Движимое имущество, не являющееся объектом налогообложения» Кредит 08

224 610 руб. (200 000 + 24 610) - металлообрабатывающий станок введён в эксплуатацию.

Организация, получившая в качестве вклада (взноса) в уставный капитал основное средство, вправе принять к вычету сумму НДС, которая была восстановлена его участником в соответствии с подпунктом 1 пункта 3 статьи 170 НК РФ, если данный объект будет использоваться в операциях, реализация по которым отнесена к объекту обложения НДС. Основанием для вычета в данном случае будут документы, которыми оформляется передача вклада, если в них указана сумма НДС, восстановленная передающей стороной. Документы, которыми оформляется передача основного средства в качестве вклада в уставный капитал общества и в которых указаны суммы НДС, восстановленного участником, подлежат регистрации в книге покупок принимающей организации по мере возникновения права на налоговый вычет в порядке, установленном статьёй 172 НК РФ (п. 14 Правил ведения книги покупок, применяемой при расчётах по налогу на добавленную стоимость (раздел II приложения № 4 к постановлению Правительства РФ от 26.12.11 № 1137)).

В налоговом учёте у принимающей стороны не возникает прибыли (убытка) при получении имущества (имущественных прав) в качестве оплаты за размещаемые им акции (доли). При этом стоимость указанного имущества, а также сумма НДС, восстановленная передающей стороной, в доходы не включаются (подп. 1 п. 1 ст. 277, подп. 3, 3.1 п. 1 ст. 251 НК РФ).

Имущество, полученное в виде взноса (вклада) в уставный (складочный) капитал организации, в целях налогообложения прибыли принимается по стоимости (остаточной стоимости) полученного в качестве взноса в уставный капитал имущества. Указанная стоимость (остаточная стоимость) определяется по данным налогового учёта у передающей стороны на дату перехода права собственности на указанное имущество с учётом дополнительных расходов, которые при таком внесении осуществляются передающей стороной, при условии что эти расходы определены в качестве взноса в уставный капитал.

При этом сумма независимой оценки такого имущества во внимание не принимается, даже если гражданским законодательством предусмотрена обязательная оценка имущества (письмо Минфина России от 07.05.09 № 03-03-06/1/304).

Окончание примера 2

Уточним условие примера: в акте о приёме-передаче основного средства (дополненная форма № ОС-1 (утв. постановлением Госкомстата России от 21.01.03 № 7)) бывшим владельцем приведены данные бухгалтерского и налогового учёта по станку: первоначальная стоимость - 382 500 руб., при вводе объекта в эксплуатацию в обоих учётах был установлен одинаковый срок полезного использования 85 месяцев и линейный способ начисления амортизации, в налоговом учёте по станку использована амортизационная премия в размере 30 % его первоначальной стоимости, на момент передачи станка амортизация начислялась 42 месяца, остаточная стоимость станка в налоговом учёте - 135 350 руб. (382 500 руб. – (382 500 руб. × 30 % + (382 500 руб. × (100 % – 70 %) : 85 мес. × 42 мес.))), восстановленная сумма НДС - 34 830 руб. ((382 500 руб. – 382 500 руб. : 85 мес. × 42 мес.) / 382 500 руб. × 382 500 руб. × 18 %).

Принятие к вычету переданной учредителем суммы НДС сопровождается следующими записями:

Дебет 19 Кредит 83

34 830 руб. отражена сумма НДС, восстановленная участником общества;

Дебет 68 субсчёт «Расчёты по НДС» Кредит 19

34 830 принята к вычету сумма НДС, переданная участником.

Первоначальная стоимость металлообрабатывающего станка, переданного учредителем, в налоговом учёте признаётся как совокупность его налоговой стоимости, указанной в передаточном документе, 135 350 руб., и расходов, связанных с доведением его до состояния, в котором станок пригоден для использования, - 24 610 руб. Искомая величина - 159 960 руб. (135 350 + 24 610).

Поскольку организацией используется линейный метод начисления амортизации в части всех объектов амортизационного имущества, то по поступившему станку установлен срок полезного использования 43 мес. (85 – 42). Исходя из этого ежемесячно в налоговом учёте по объекту амортизационные отчисления будут составлять 3720 руб. (159 960 руб. : 43 мес. × 1 мес.).

Разница в первоначальных стоимостях станка в бухгалтерском и налоговом учёте, 224 610 и 159 960 руб., при установлении в бухгалтерском учёте любого метода начисления амортизации и любого срока полезного использования приводит к разным суммам начисленных амортизационных отчислений за месяц. Так, при установлении линейного метода начисления и того же значения срока, что и в налоговом, 43 месяца, в бухгалтерском учёте сумма ежемесячной амортизации составит 5223,49 руб. (224 610 руб. : 43 мес. × 1 мес.). Возникающая разница, 1503,49 руб. (5223,49 – 3720), признаётся постоянной. И это обязывает организацию ежемесячно начислять постоянное налоговое обязательство (п. 4, 7 Положения по бухгалтерскому учёту «Учёт расчётов по налогу на прибыль организации» (ПБУ 18/02), утв. приказом Минфина России от 19.11.02 № 114н):

Дебет 68 субсчёт «Расчёты по налогу на прибыль» Кредит 99

300,70 руб. (1503,49 руб. × 20 %) - начислено постоянное налоговое обязательство.

Сложная вещь

Необходимо определить, является ли движимое имущество неотъемлемой частью недвижимости. Для этого Минфин России настоятельно рекомендовал (письма от 20.12.13 № 03-05-05-01/56232, от 04.10.13 № 03-05-05-01/41301, от 10.09.13 № 03-05-05-01/37238, от 25.02.13 № 03-05-05-01/5322, от 16.10.12 № 07-02-06/247) учитывать положения:

Федерального закона от 30.12.09 № 384-ФЗ «Технический регламент о безопасности зданий и сооружений» и
Общероссийского классификатора основных фондов (утв. постановлением Госстандарта России от 26.12.94 № 359).

Зданием в целях закона № 384-ФЗ признаётся результат строительства, который включает помещения, а также совокупность трубопроводов, коммуникаций и других сооружений, предназначенных для водоснабжения, канализации, отопления, вентиляции, кондиционирования воздуха, газоснабжения, электроснабжения, связи, информатизации, диспетчеризации, мусороудаления, вертикального транспорта (лифты, эскалаторы) или обеспечения безопасности (подп. 6, 20, 21 п. 2 ст. 2 закона № 384-ФЗ, абз. 54–58 введения к ОКОФ).

Сооружение же - это результат строительства, представляющий собой объёмную, плоскостную или линейную строительную систему, имеющую наземную, надземную и (или) подземную части, состоящую из несущих, а в отдельных случаях - и ограждающих строительных конструкций и предназначенную для выполнения производственных процессов различного вида, хранения продукции, временного пребывания людей, перемещения людей и грузов (подп. 23 п. 2 ст. 2 закона № 384-ФЗ).

Как видим, в сооружениях совокупность объектов инженерно-технического обеспечения может отсутствовать. Однако довольно часто сооружения всё же содержат в своём составе различные такие объекты (абз. 59–70 введения к ОКОФ).

На основании изложенного можно выделить признаки, при одновременном наличии которых объект движимого имущества является частью недвижимости:

он относится к объектам, указанным в подпунктах 20, 21 пункта 2 статьи 2 закона № 384-ФЗ;
он функционально связан с недвижимостью;
его перемещение невозможно без причинения несоразмерного ущерба назначению недвижимого имущества.

Таким образом, если движимое имущество соответствует перечисленным признакам, то вместе с недвижимостью оно является комплексом конструктивно сочленённых предметов (единым конструктивным объектом недвижимого имущества). Данный комплекс принимается к учёту как один инвентарный объект основных средств и облагается налогом на имущество.

Инвентарным объектом основных средств (единица бухгалтерского учёта основных средств) согласно пункту 6 ПБУ 6/01 признаётся объект со всеми приспособлениями и принадлежностями, или отдельный конструктивно обособленный предмет, предназначенный для выполнения определённых самостоятельных функций, или же обособленный комплекс конструктивно сочленённых предметов, представляющих собой единое целое и предназначенных для выполнения определённой работы. Комплекс конструктивно сочленённых предметов - это один или несколько предметов одного или разного назначения, имеющие общие приспособления и принадлежности, общее управление, смонтированные на одном фундаменте, в результате чего каждый входящий в комплекс предмет может выполнять свои функции только в составе комплекса, а не самостоятельно. В случае наличия у одного объекта нескольких частей, сроки полезного использования которых существенно отличаются, каждая такая часть учитывается как самостоятельный инвентарный объект.

Движимое имущество же не является частью недвижимости, если одновременно:

оно учитывается как отдельный (самостоятельный) инвентарный объект основных средств, не требующий монтажа;
оно может быть использовано вне объекта недвижимости;
его демонтаж не причинит несоразмерного ущерба его назначению и (или) его предназначение не является неотъемлемой частью функционирования объекта недвижимого имущества.

В этом случае движимое имущество не облагается налогом, при условии что оно принято на учёт в составе основных средств после 1 января 2013 года.

Отнесение конкретного объекта основных средств в соответствии с ОКОФ к машинам и оборудованию, по мнению финансистов, означает признание его движимым имуществом (упомянутое письмо Минфина России № 03-05-05-01/56232). А это, в свою очередь, приводит к неучёту его стоимости при определении облагаемой базы по налогу на имущество.

Выше приводилось, что здание представляет собой единый конструктивный объект капитального строительства, который имеет надземную и подземную части и включает в себя помещения и системы инженерно-технического обеспечения. К таким системам относятся системы водоснабжения, канализации, отопления, вентиляции, кондиционирования воздуха, обеспечения безопасности, газо- и электроснабжения, связи, информатизации, диспетчеризации, мусороудаления, а также лифты и эскалаторы. Поэтому централизованная система кондиционирования воздуха в здании входит в его состав. И её стоимость учитывается при определении облагаемой базы по налогу на имущество.

Положения подпункта 8 пункта 4 статьи 374 НК РФ могут распространяться на пожарную и охранную сигнализацию, если указанные объекты не являются составной частью систем инженерно-технического обеспечения здания, то есть когда перемещение их без причинения несоразмерного ущерба назначению объекта недвижимого имущества возможно (письмо Минфина России от 11.04.13 № 03-05-05-01/11960).

Объекты, закреплённые на фундаменте

Некоторые виды производственного оборудования могут функционировать, только если они установлены на специальном фундаменте. Фундаменты зданий в большинстве своём строятся с учётом технических особенностей установки производственного оборудования, а также с учётом необходимости установки предусмотренных проектной документацией различных систем обеспечения промышленной безопасности производственного оборудования (вентиляция, воздуховоды, пожарная сигнализация и оборудование, подземные коммуникации, бассейны, канализации, дренажи, системы пожаротушения).

Установленное на специальных фундаментах производственное оборудование не может перемещаться без несоразмерного ущерба специальному фундаменту и подземным коммуникациям. Само же производственное оборудование может быть демонтировано, перевезено в другое место, смонтировано вновь и принято в эксплуатацию.

Минфин России в упомянутом письме от 25.02.13 № 03-05-05-01/5288 указал следующее.

Состав объекта недвижимого имущества, признаваемого в соответствии с правилами ведения бухгалтерского учёта в качестве основных средств, определяется по данным проектной документации и технического паспорта на него с учётом последующих капитальных вложений.

Согласно ОКОФ к подразделу «Машины и оборудование» относятся устройства, преобразующие энергию, материалы и информацию. К рабочим машинам и оборудованию относятся все виды технологического оборудования, включая автоматические машины и оборудование, для производства промышленной продукции, оборудование сельскохозяйственное, транспортное, строительное, торговое, складское, водоснабжения и канализации, санитарно-гигиеническое и другие виды машин и оборудования, кроме энергетического и информационного.

Объектом классификации рабочих машин и оборудования является каждая отдельная машина, аппарат, агрегат, установка и т. п., включая входящие в их состав принадлежности, приборы, инструменты, электрооборудование, индивидуальное ограждение, фундамент.

Производственное оборудование, в том числе требующее крепления на фундаменте и пригодное к эксплуатации только в составе единого обособленного комплекса, на взгляд чиновников, не является недвижимым имуществом и не рассматривается в виде части здания как объекта недвижимого имущества. В случае если такое оборудование было принято на учёт в качестве основных средств после 1 января 2013 года, то оно не является объектом обложения налогом на имущество организаций.

Порядок же обложения налогом на имущество организаций специальных фундаментов под производственным оборудованием зависит от того, является ли такой специальный фундамент составной частью здания как объекта недвижимости в соответствии с проектной документацией и данными технического учёта.

В ином случае расходы на создание указанного фундамента следует учитывать в составе первоначальной стоимости производственного оборудования, являющегося движимым имуществом.

Пример 3

Организацией в июле 2014 года осуществлён ввод оборудования производственной линии стоимостью 657 500 руб., расходы по монтажу оборудования (осуществлялся подрядной организацией) составили 153 600 руб., технической документацией предусмотрен специальный фундамент для производственной линии, расходы по его созданию - 128 860 руб.

Линия введена в эксплуатацию после 1 января 2013 года. Так как она относится к движимому имуществу, то введённый объект основных средств не является объектом обложения по налогу на имущество организаций.

В первоначальную стоимость производственной линии вошли:

фактические затраты на приобретение оборудования - 657 540 руб.;
расходы по созданию фундамента под линию - 128 860 руб.;
расходы по монтажу оборудования - 153 600 руб.

С учётом этого её величина - 940 000 руб. (657 540 + 128 860 + 153 600).

Ввод производственной линии в эксплуатацию отражается следующими проводками:

Дебет 08 Кредит 07

657 540 руб. - оборудование передано в монтаж;

Дебет 08 Кредит 02, 10, 69, 70

128 860 руб. - учтены затраты, связанные с созданием фундамента под производственную линию;

Дебет 08 Кредит 60

153 600 руб. - учтены расходы по монтажу линии;

Дебет 19 Кредит 60

27 648 руб. - выделена сумма НДС, предъявленная подрядной организацией;

Дебет 01 субсчёт «Движимое имущество, не являющееся объектом налогообложения» Кредит 08

940 000 руб. - введена в эксплуатацию производственная линия;

Дебет 68 субсчёт «Расчёты по НДС» Кредит 19

27 648 руб. - принята к вычету сумма НДС, предъявленная подрядной организацией;

Дебет 60 Кредит 51

181 248 руб. (153 600 + 27 648) - перечислены денежные средства подрядчику за монтаж производственной линии.

Лизинговое имущество

Порядок ведения бухгалтерского учёта предмета лизинга регулируется Указаниями об отражении в бухгалтерском учёте операций по договору лизинга (утв. приказом Минфина России от 17.02.97 № 15). Положениями указаний предусмотрено, что лизинговое имущество может учитываться как на балансе лизингодателя, так и на балансе лизингополучателя, при этом условия постановки такого имущества на баланс определяются по согласованию между сторонами договора лизинга (п. 2, 3, 8 указаний).

Таким образом, при заключении договора лизинга стороны, закрепляя балансодержателя лизингового имущества, в том числе определяют организацию, на которую будет возложено бремя по уплате налога на имущество организаций.

Обязанность уплаты налога на имущество лизингополучателем в случае, если в соответствии с условиями договора лизинга учёт лизингового имущества возложен на него, подтверждена в Обзоре практики разрешения арбитражными судами дел, связанных с применением отдельных положений главы 30 Налогового кодекса Российской Федерации (доведён информационным письмом Президиума ВАС РФ от 17.11.11 № 148).

Стоимость лизингового имущества, если по условиям договора лизинговое имущество учитывается на балансе лизингополучателя, учитывается у него на счёте 01 (п. 8 указаний). При этом у лизингодателя стоимость имущества, передаваемого лизингополучателю, учитывается на счёте 03.

взято в лизинг и отражено на балансе:
лизинговой компании либо
лизингополучателем;
выкуплено лизингополучателем и поставлено на учёт, -

то лизинговая компания (лизингополучатель) вправе воспользоваться нормой подпункта 8 пункта 4 статьи 374 НК РФ и не включать его стоимость в облагаемую базу по налогу на имущество.

Как известно, стороны договора могут изменить его условия. Поэтому не исключена вероятность, что лизингодатель и лизингополучатель договорятся о смене балансодержателя данного имущества. И если это произойдёт после 1 января 2013 года, то таким способом организации выведут указанное движимое имущество из-под налогообложения.

Минфин России в течение прошлого года неоднократно давал разъяснения по такому вопросу (письма Минфина России от 11.09.13 № 03-05-05-01/37418, от 26.08.13 № 03-05-05-01/34962, от 11.03.13 № 03-05-05-01/7256, от 11.03.13 № 03-05-05-01/7114). Но, к сожалению, конкретного ответа в письмах не последовало. Руководство ведомства, скорее всего, просчитывало, что положительный ответ приведёт к возрастанию числа случаев передачи предметов лизинга от лизингополучателя лизингодателю и обратно. Но при этом ни в одном из ответов не прозвучало, что подобная операция противозаконна (при таковой последовало бы однозначное указание).

Напомним об известном постановлении Пленума ВАС РФ от 12.10.06 № 53 «Об оценке арбитражными судами обоснованности получения налогоплательщиком налоговой выгоды». Высшие судьи настойчиво рекомендовали судам оценивать наличие разумных экономических или иных причин (деловой цели) в действиях налогоплательщика с учётом оценки обстоятельств, свидетельствующих о его намерениях получить экономический эффект в результате реальной предпринимательской или иной экономической деятельности.

Налоговая выгода при этом не может рассматриваться в качестве самостоятельной деловой цели. Поэтому, если судом будет установлено, что главной целью, преследуемой налогоплательщиком, являлось получение дохода исключительно или преимущественно за счёт налоговой выгоды в отсутствие намерения осуществлять реальную экономическую деятельность, в признании обоснованности её получения может быть отказано (п. 9 постановления).

Потому для снижения налоговых рисков имеет смысл продумать экономическое обоснование подобного рода операций, чтобы в итоге не встал вопрос о получении организацией необоснованной налоговой выгоды.

Расходы на модернизацию объектов

В бухгалтерском учёте затраты на реконструкцию, модернизацию, достройку или дооборудование объекта основных средств в силу пункта 27 ПБУ 6/01 увеличивают его первоначальную стоимость, если в результате модернизации и реконструкции улучшаются (повышаются) первоначально принятые нормативные показатели функционирования (срок полезного использования, мощность, качество применения и т. п.) объекта основных средств.

Модернизации могут подвергнуться как объекты недвижимости, так и объекты, относящиеся к движимому имуществу.

Законченные после 1 января 2013 года затраты на модернизацию и реконструкцию объекта основных средств, относящегося к движимому имуществу и учтённого в бухгалтерском учёте в составе основных средств до указанной даты, включаются в первоначальную стоимость объекта движимого имущества. Поэтому организация не вправе применять рассматриваемую норму подпункта 8 пункта 4 статьи 374 НК РФ в отношении указанного движимого имущества, в том числе в части затрат на его восстановление (письмо Минфина России от 01.03.13 № 03-05-05-01/6096).

Если же модернизации (реконструкции) подвергался объект, относящийся к движимому имуществу и учтённый в бухгалтерском учёте в составе основных средств после 1 января 2013 года, то затраты по модернизации (реконструкции) также войдут в его первоначальную стоимость. Но поскольку в этом случае такое основное средство не является объектом обложения по налогу на имущество, то и в части осуществлённых расходов по проведению работ по его модернизации (реконструкции) организация вправе применять норму подпункта 8 пункта 4 статьи 374 НК РФ (письмо Минфина России от 15.03.13 № 03-05-05-01/8051).

Не столь уж редко организации, арендующие помещения, осуществляют капитальные вложения в виде неотделимых улучшений арендуемых объектов. Сами объекты недвижимости, как известно, не учитываются на балансе арендатора. Поэтому он не учитывает арендованное имущество при определении налога на имущество.

Неотделимые улучшения арендованного имущества в форме капитальных вложений для целей бухгалтерского учёта в силу пункта 5 ПБУ 6/01 могут учитываться в составе собственных основных средств арендатора.

Положения подпункта 8 пункта 4 статьи 374 НК РФ, по мнению финансистов, не распространяются на капитальные вложения в объект недвижимого имущества, произведённые после 1 января 2013 года арендатором в форме неотделимых улучшений. И аргументировали данную позицию чиновники следующим.

Единицей бухгалтерского учёта основных средств является инвентарный объект (п. 6 ПБУ 6/01).

Затраты на модернизацию и реконструкцию объекта основных средств после их окончания увеличивают первоначальную стоимость такого объекта (п. 27 ПБУ 6/01).

В составе основных средств учитываются капитальные вложения в арендованные объекты основных средств (то есть вышеуказанные затраты, увеличивающие первоначальную стоимость арендованного объекта основных средств) (п. 5 ПБУ 6/01).

Поэтому произведённые арендатором капитальные вложения в арендованный объект недвижимого имущества (стоимость неотделимых улучшений арендованного имущества), принятые арендатором на учёт после 1 января 2013 года в составе основных средств, подлежат обложению налогом на имущество до их выбытия (письма Минфина России от 24.05.13 № 03-05-05-01/18569, от 15.04.13 № 03-05-05-01/12447, от 14.03.13 № 03-05-05-01/7760).

Плательщики налога на имущество обязаны по истечении каждого отчётного и налогового периода представлять в налоговые органы:

по своему местонахождению или
по местонахождению обособленного подразделения, имеющего отдельный баланс, а также
по местонахождению каждого объекта недвижимого имущества (в отношении которого установлен отдельный порядок исчисления и уплаты налога) -

налоговые расчёты по авансовым платежам по налогу и налоговую декларацию по налогу (п. 1 ст. 386 НК РФ).

Если на арендованном объекте недвижимого имущества по местонахождению обособленного подразделения организацией-арендатором произведены капитальные вложения в арендованный объект недвижимого имущества, то налог на имущество организаций, исчисленный в отношении произведённых арендатором неотделимых улучшений, уплачивается и налоговая декларация представляется в зависимости от того, на каком балансе (отдельном балансе) учитываются в соответствии с учётной политикой организации-арендатора капитальные вложения в арендованный объект недвижимого имущества. В случае произведённых организацией капитальных вложений в арендованный объект недвижимого имущества по местонахождению своего обособленного подразделения, не имеющего отдельного баланса, налог на имущество организаций уплачивается и налоговая декларация представляется по местонахождению организации-арендатора (письмо Минфина России от 23.10.13 № 03-05-05-01/44378).

Объекты, полученные при реорганизации

Движимое имущество, принятое реорганизованной организацией в установленном для ведения бухгалтерского учёта порядке на баланс после 1 января 2013 года в составе основных средств, в том числе по передаточному акту в связи с реорганизацией юридического лица, не признаётся объектом налогообложения по налогу на имущество организаций в силу рассматриваемого подпункта 8 пункта 4 статьи 374 НК РФ. При этом неважно, в какой именно форме проводилась реорганизация. Минфин России в своих разъяснениях указывает, что освобождение движимого имущества от налогообложения применяется при проведении реорганизации в форме присоединения (преобразования) (письма от 13.11.13 № 03-05-05-01/48376, от 07.11.13 № 03-05-05-01/47602), выделения (письмо от 25.09.13 № 03-05-05-01/39723), слияния (письма от 03.07.13 № 03-05-05-01/25477, от 22.05.13 № 03-05-05-01/18166).

На то, что движимое имущество, принятое реорганизованной организацией в установленном для ведения бухгалтерского учёта порядке на баланс после 1 января 2013 года в состав основных средств, в том числе по передаточному акту в связи с реорганизацией в форме преобразования, не признаётся объектом налогообложения по налогу на имущество организаций в соответствии с подпунктом 8 пункта 4 статьи 374 НК РФ, указано и в письме ФНС России от 01.07.13 № БС-4-11/11799. При этом фискалы отметили, что на движимое имущество, переданное реорганизованной в форме преобразования организации по передаточному акту до указанной даты, положения рассматриваемой нормы кодекса не распространяются.

ВАЖНО:

Объектами обложения по налогу на имущество организаций для российских организаций в силу пункта 1 статьи 374 НК РФ признаётся движимое и недвижимое имущество (в том числе имущество, переданное во временное владение, в пользование, распоряжение, доверительное управление, внесённое в совместную деятельность или полученное по концессионному соглашению), учитываемое на балансе в качестве объектов основных средств в порядке, установленном для ведения бухгалтерского учёта.

К недвижимым вещам (недвижимому имуществу, недвижимости) отнесены земельные участки, участки недр и всё, что прочно связано с землёй, то есть объекты, перемещение которых без несоразмерного ущерба их назначению невозможно, в том числе здания, сооружения, объекты незавершённого строительства. К недвижимым вещам относятся также подлежащие государственной регистрации воздушные и морские суда, суда внутреннего плавания, космические объекты. Законом к недвижимым вещам может быть отнесено и иное имущество.

Вещи же, не относящиеся к недвижимости, признаются движимым имуществом.

Не столь уж редко движимое и недвижимое имущество представляет собой сложную вещь, которая используется по общему назначению и представляет собой единое целое (ст. 134 ГК РФ). В связи с этим возникает вопрос, облагается ли налогом на имущество такая сложная вещь в целом или при принятии её к учёту можно обособить движимое имущество от недвижимости и, соответственно, облагать налогом только последнюю.

Отдельно установленные кондиционеры и сплит-системы считаются самостоятельными объектами основных средств. Их можно демонтировать и поставить в другом помещении. Подобные объекты, на взгляд финансистов, являются движимым имуществом и не учитываются при расчёте налога на имущество (письма Минфина России от 04.10.13 № 03-05-05-01/41301, от 22.05.13 № 03-05-05-01/18212, от 11.04.13 № 03-05-05-01/
11969).

Положения подпункта 8 пункта 4 статьи 374 НК РФ распространяются в том числе и на движимое имущество, которое является предметом договора лизинга. Предмет лизинга, переданный во временное владение и пользование лизингополучателю, согласно Федеральному закону от 29.10.98 № 164-ФЗ «О финансовой аренде (лизинге)» является собственностью лизингодателя в течение всего периода действия договора финансовой аренды (лизинга) (п. 1 ст. 11 закона № 164-ФЗ).

Данные по времени начисления амортизации понадобятся организации, если в налоговом учёте ею применяется линейный способ начисления амортизации. При этом методе начисления амортизации по приобретённому объекту, бывшему в эксплуатации, она вправе определять норму амортизации с учётом срока полезного использования, уменьшенного на количество лет (месяцев) эксплуатации данного имущества предыдущим собственником.

Восстановленный участником НДС, указанный в передаточных документах и подлежащий вычету, отражается в бухгалтерском учёте по дебету счёта 19 в корреспонденции с кредитом счёта 83 «Добавочный капитал» (письма Минфина России от 19.12.06 № 07-05-06/302, УФНС России по г. Москве от 04.07.07 № 19-11/063175). При принятии объекта к учёту эта сумма включается в налоговые вычеты.

Если специальный фундамент под производственное оборудование указан в проектной документации и документах технического учёта как часть здания, его стоимость следует учитывать в составе первоначальной стоимости здания. В этом случае стоимость работ по созданию такого специального фундамента будет включаться в налоговую базу по налогу на имущество организаций в составе среднегодовой стоимости здания.

Для снижения налоговых рисков имеет смысл продумать экономическое обоснование подобного рода операций, чтобы в итоге не встал вопрос о получении организацией необоснованной налоговой выгоды.

Стоимость объекта основных средств, который выбывает или не способен приносить организации экономические выгоды (доход) в будущем, подлежит списанию с бухгалтерского учёта (п. 29 ПБУ 6/01).

Владимир ФЕДОРОВИЧ, эксперт «ПБУ»

Согласно ст. 128 ГК РФ к объектам гражданских прав относятся вещи, включая деньги и ценные бумаги, иное имущество, в том числе имущественные права; работы и услуги; информация; результаты интеллектуальной деятельности, в том числе исключительные права на них (интеллектуальная собственность); нематериальные блага.

Анализ приведенной статьи показывает, что законодатель включил в нее перечень лишь основных объектов гражданских прав. Такой перечень следует признать открытым, поскольку в число объектов может быть включено и «иное имущество», а также результаты интеллектуальной деятельности, не обозначенные прямо в указанной норме. Среди объектов гражданских прав закон выделяет «имущественную» группу, обозначив ее контуры исходными понятиями «вещи», «деньги и ценные бумаги», «имущество», «имущественные права», «иное имущество». В дальнейшем законодатель конкретизирует этот класс объектов посредством терминов «недвижимое имущество», «недвижимая вещь», «недвижимость», «сложные вещи», «неделимые вещи» и т. д. Обращает на себя внимание то обстоятельство, что в данном перечне имущественных объектов гражданских прав основную нагрузку, на наш взгляд, несут такие понятия (точнее даже правовые категории), как имущество, вещь и товар. Нередко под вещами понимают любые материальные предметы внешнего по отношению к человеку окружающего мира. Такие вещи относят и к материальной, и к духовной культуре. Главное, что делает их объектами гражданских прав, - это способность удовлетворять те или иные потребности людей V

Вещами в гражданском праве могут быть те материальные и культурные (интеллектуальные) ценности, которые имеют стоимость и по поводу которых возникают имущественные отношения как предмет гражданского права, а также собственно гражданские правоотношения. Вещами могут признаваться предметы естественного мира или же результаты (продукты) человеческой деятельности, участвующие в товарном обороте. Предметы, изъятые из оборота, сбрасывают с себя «товарную маску», переставая тем самым быть вещами в гражданско-правовом смысле. По поводу таких предметов обычно складываются государственно-правовые, адми- нистративно-правовые и иные отношения, но не юридические связи, регулируемые нормами гражданского права.

Во многих случаях, особенно в обиходе, между вещами и имуществом ставят знак равенства, встречаются такие синонимичные словоупотребления и в специальной юридической литературе^. Действительно, понятие «вещь» как товарное «тело» является фундаментом всех производных понятий имущественной группы объектов гражданских прав. Имущество в «первозданной» форме есть вещь. Все остальные приведенные формы являются производными от вещной своей основы. Имущественное право- это потенциальная вещь или стоимостной ее эквивалент, имущественная обязанность при ее исполнении ведет к уменьшению активов должника. Однако оснований для отождествления вещей с имуществом не дают ни текущее законодательство, ни наука гражданского права.

По широте охвата статики вещей и разнообразию механизмов использования с понятием «имущество» нельзя сравнивать какой- либо иной термин. Имущество - широкое понятие, которое включает в себя вещи или их совокупности (ч.

2 ст. 15 ГК), деньги и ценные бумаги (ч. 1 ст. 302, ч. 1 ст. 307 ГК РФ), имущественные права (ст. 18 ГК), имущественные обязанности (ч. 2 ст. 63 ГК РФ). Легальное закрепление видов имущества в действующем законодательстве есть момент позитивный: оно создает, конечно, некоторые отправные точки для анализа, но не исчерпывает проблемы имущества как центральной категории не только системы объектов гражданских прав, но и всей системы гражданского права как отрасли.

В российской цивилистической доктрине учение об имуществе достаточно детально разрабатывалось многими выдающимися учеными, среди которых следует отметить прежде всего Д. И. Мейера. По его мнению, объектом права технически называется то, что подлежит господству лица как субъекта права. Предметами, подлежащими господству лица, являются лица, вещи и чужие действия (действия других лиц), так что все права по их объекту представляются или правами на лица, или правами на вещи, или правами на чужие действия. Но права на лица чужды имущественного характера, гражданское же право имеет дело только с имущественными правами, так что правам на лица нет, собственно, места в гражданском праве. «И нам приходится поэтому остановиться на двучленном разделении объекта права, т. е. принять, что объектами гражданского права представляются вещи и чужие действия. Оба эти предмета подходят под понятие имущества, так что, можно сказать, имущество представляется объектом гражданского права. И этим еще полнее характеризуется объект гражданского права, точнее определяются те предметы, которые подлежат господству лица как субъекта гражданского права»148. Для Д. И. Мейера имущество, таким образом, есть собирательное понятие, охватывающее вещи и чужие действия. Иными словами, исходя из современных представлений о системности, мы могли бы сказать, что в целостной системе объектов гражданских прав образуется имущественная подсистема, включающая в себя два вида объектов. Но в то же время и само имущество Д И. Мейер представлял в качестве объекта гражданского права.

что, пользуясь языком теории систем, можно рассматривать как проявление свойства систем перераспределять функции между своими элементами.

С несколько иных позиций анализировал понятие имущества Г. Ф. Шершеневич. различавший имущество в экономическом и в юридическом смысле. По его мнению, имуществом с экономической точки зрения называется запас благ (вещей и прав на чужие действия), находящийся в обладании известного лица. Юридическое же понятие об имуществе не совпадает с указанным экономическим. «С юридической точки зрения под имуществом понимается совокупность имущественных, т. е. подлежащих денежной оценке юридических отношений, в которых находится известное лицо, - чисто личные отношения сюда не входят. Следовательно, содержание имущества с юридической точки зрения выражается, с одной стороны в а) совокупности вещей, принадлежащих лицу на праве собственности и в силу иных вещественных прав и Ь) в совокупности прав на чужие действия (это именно и есть то деление имуществ, которое упоминается нашим законом под именем наличного и долгового...), а с другой стороны в а) совокупности вещей, принадлежащих другим лицам, но временно находящихся в его обладании, и Ь) совокупности обязательств, лежащих на нем. Сумма отношений первого рода составляет актив имущества, сумма отношений второго рода - пассив имущества»149.

Среди немецких ученых-цивилистов, воззрения которых в сильнейшей степени повлияли на российских представителей науки гражданского права, также не существовало единства точек зрения на содержание понятия имущества. Так, Алоиз Бринц полагал, что понятие имущества в экономическом аспекте раскрывается как совокупность ценностей (денежных и иных), принадлежащих лицу, в юридическом же плане релевантным является представление об имуществе150 как совокупности благ, имеющих ценность в активном или пассивном отношениях (наследство, движимое и недвижимое имущество). Образующие имущество ценности состоят в деньгах или выражаются в деньгах. Без этого было бы невозможно подсчитать чистую стоимость любого имущества, что является обязательным условием с экономической точки зрения. Поэтому все, что не может быть оценено в деньгах, по мнению Бринца, не может составлять имущество (Habe) в юридическом смысле. Но деньги или выраженные в них стоимости составляют имущество, только если их «имеют» (indem man sie hat). Поскольку слово «иметь» (haben) употребляется в двух смыслах - правовом и фактическом, то следует задаться вопросом: относится ли к имуществу то, что лицо имеет фактически? Если бы ответ был положительным, то имущество, будучи понятием юридическим, утратило бы значительную часть своего правового содержания. Поэтому чисто фактическое «имение» к имуществу относиться не должно. Из этого Бринц заключал, что простое владение не входит в имущество, но что из такого обстоятельства нельзя делать вывод о том, что подобное владение не может иметь денежной оценки. Не все, что подлежит оценке, должно быть отнесено к имуществу. Данную мысль Бринц афористично «закругляет» следующим образом: «В имуществе нет ничего, что не стоило бы денег, но не все, что стоит денег, входит в имущество»151. По мнению Г. Дернбурга, имущество есть совокупность благ, принадлежащих конкретному лицу и имеющих денежную стоимость. Составные части имущества могут изменяться, имущество может уменьшаться или увеличиваться. Однако через отношение к своему обладателю имущество остается тождественным самому себе. Входящие в состав имущества элементы, по Дернбургу, это либо телесные вещи (res corporales). либо бестелесные вещи (res incorporates). Телесные вещи представляют собой расположенные в пространстве имущественные объекты, каковыми являются земельные участки и движимости. Только телесные предметы могут быть в собственном смысле слова объектами владения, передачи, давност- ного владения, права собственности. Бестелесными вещами являются права, например, сервитуты, обязательственные права требования, притязания на наследство. Как и любое право, концептуально право собственности представляет собой бестелесный феномен. Од- нако на практике право собственности отождествляют с самой вещью. поскольку оно (право) охватывает вещь со всех сторон. Вследствие этого возникало разделяемое римскими юристами представление о телесном характере самого этого права. В изложении Г. Дернбурга, имущество весьма часто проявляется в виде двух принципиально различных суммативных образований: специального имущества (universitates juris) и совокупностей вещей (universitates facti). Специальное имущество - это некий круг составных частей, которые вследствие общего для них происхождения либо однотипного экономического предназначения образуют единое целое и как таковое рассматриваются в юридическом плане. В качестве специальных имуществ Дернбург указывал в римском праве на наследство; пекулий, предоставленный сыну со стороны paterfamilias либо рабу; переданное супругу приданое жены. Из более современных примеров - имущество, принадлежащее торговому обществу. Составные части специального имущества могут изменяться, увеличиваться, уменьшаться без нарушения тождества такого имущества самому себе. Однако общие правовые положения в отношении специальных имуществ невозможны, поскольку такие имущества рассматриваются как единства по различным основаниям и в различных целях.

Совокупности вещей составлены из отдельных предметов (corpus ex distantibus), которые с экономической точки зрения способны к объединению и участию в обороте в качестве до некоторой степени единого целого. В раннем издании своих «Пандект» (1884) Дернбург проводил сопоставление таких совокупностей, состоящих из самостоятельных предметов, с совокупностями иного рода (corpus ex cohaerentihus), образующими единую телесную вещь, например, дом. Соединение, писал он, есть физическая реальность, однако единство имеет место лишь в человеческом представлении1. Некоторые из таких совокупностей имеют естественное происхождение (например, стадо скота), другие же создаются по воле владельцев (библиотека, коллекция картин, товарный склад). Дернбург отмечал, что не существует совершенно однозначного ответа на вопрос о том, как с правовой точки зрения следует относиться к таким совокупностям: как к единому целому или же как к множеству те- лесных предметов? С одной стороны, это множество, с другой - единство. При этом особо подчеркивалось, что и владение, и собственность распространяются на отдельные части совокупности. Если бы в собственности находилась совокупность как таковая, то тогда в собственность поступал бы и пригульный скот, примкнувший к стаду. и любая книга, «присоединившаяся» к библиотеке, и любое количество чужого товара, поступившего на склад, ибо во всех подобных случаях речь шла бы о составных частях совокупностей. В то же время совокупности могут рассматриваться и как единое целое,

когда и поскольку это экономически целесообразно. Весьма своеобразным пониманием имущества отличается точка зрения Фердинанда Регельсбергера, писавшего о распространенной ошибке, в силу которой имущество в целом рассматривается как объект прав (например, при сделках типа usufructus omnium bonorum, hypoteca omnium bonorum или же когда наследник приобретает, продает, виндицирует все наследство как таковое, hereditatem). Но имущество есть не юридический объект, а правовое понятие (juris потеп, juris intellectus), наряду с которым может обсуждаться и экономическое понимание имущества. По мнению этого автора, в правовом смысле имущество представляет собой совокупность выраженных в денежной форме правовых отношений, субъектом которых выступает обладатель имущества. При этом подчеркивается, что в имущество включаются именно правовые отношения, но не их объекты152. Игнорирование подобного обстоятель- ства часто приводит к неразличению вещей и требований. Что же, на взгляд Регельсбергера, превращает «выраженные в денежной форме» правовые отношения в имущество? Это принадлежность их одному общему для них носителю прав или обязанностей. Такой носитель всегда есть лицо, управомоченное или обязанное. Если мы говорим об имуществе, то всегда имеем в виду, что данное имущество принадлежит какому-то лицу, включая сюда и лицо физическое. При этом Регельсбергер не отрицает, что на практике встречаются бессубъектные имущества, однако он подчеркивает крайне важный момент равной необходимости как субъекта, так и объекта прав: даже бессубъектное имущество обязано своим возникновением прошлой принадлежностью какому-либо лицу, оно предназначено для будущего обладания им иным субъектом, только в связи с этим позитивное право удерживает его в соединенном состоянии. Имугцество принадлежало лиі{у в прошлом и будет принадлежать лицу в будущем, бессубъектное же его состояние есть аномалия153. Именно целостность (единство) субъекта превращает совокупные части имущества в одно целое (universitas). Это целое не зависит от перемены его частей; все, что попадает в него, становится имуществом данного лица, так же как тело человека от младенческой колыбели до гробовой доски остается телом того же самого человека. Следует иметь в виду, что в понимании Регельсбергера лицо могло являться не только субъектом, но и объектом права. Помимо свойственного пониманию того времени лица как объекта в семейных правоотношениях, Регельсбергер, вступая в полемику со столь же распространенным господствующим мнением о том, что в имущественных отношениях лицо может выступать только в качестве субъекта, твердо отстаивал обратное: он утверждал, что в обязательственных отношениях лицо (должник) - именно объект права. Критически анализируя преобладающие воззрения, согласно которым объектом (предметом) обязательства являются действия во исполнение обя- занности, воля или имущество должника, он приводил свои аргументы против. Так, первая точка зрения, по его мнению, смешивает цель со средством; вторая не учитывает того, что воля не имеет отдельного от должника существования и, следовательно, связанность воли означает в то же время и связанность самого должника. В отношении же третьей концепции было отмечено, что если имущество должника действительно является объектом ответственности по обязательству, то, видимо, в этом смысле могут рассматриваться только те части имущества, которые составляют его актив, причем существующий на данный момент времени. Но в любом случае исполнение обязательства происходит «через личность» должника154. В то же время Регельсбергер утверждал, что в имуществе лица возможно «сплочение» составных его частей с образованием юридических единств, именуемых специальным имуществом, которое, несмотря на принадлежность к имуществу лица, регулируется правом особым образом. Такими специальными имущественными образованиями являются принятое наследниками или исполнителем завещания наследство; имущество, выделенное как пекулий, фидеикомисс или конкурсная масса; доля участника в имуществе открытого торгового общества или же коммандитиста в имуществе коммандитного общества. То существенно общее, что объединяет эти виды имуществ в специальные, состоит в том, что они сами по себе или же в совокупности с иным имуществом должника призваны служить средством для удовлетворения требований отдельных кредиторов преимущественно перед другими кредиторами155.

Значительное внимание понятию имущества как цельной совокупности благ было уделено исследователями французского гражданского права. Так, видный комментатор ФГК Карл Саломо Заха- риа фон Лингенталь полагал, что множество внешних предметов может рассматриваться как единое целое либо вследствие усмотрения собственника (uniyersitas facti), либо в силу закона (uniyersitas juri). Совокупность последнего рода (единственная совокупность этого рода) представляет собой имущество лица. Объектами имущества являются внешние предметы, принадлежащие лицу, однако не как отдельные предметы с их индивидуальными свойствами, а как блага в общем понимании либо как блага, имеющие денежную оценку. Поэтому объекты гражданских прав следует рассматривать с двух сторон; с одной стороны, как отдельные предметы, с другой же - как составные части имущества156. Имущество само по себе не может рассматриваться в качестве внешнего предмета, оно есть идея правового единства всех предметов, принадлежащих лицу, или же самое человеческая личность в ее отношении к внешним объектам своих прав. Имущество как целое переходит в порядке правопреемства к другим лицам, если только закон не исключает отдельные блага из этого общего правила (например, не допускают правопреемства связанные с личностью права, droits attaches, ст. 1166 ФГК). У одного и того же лица может быть только одно имущество, кроме случаев, когда по закону индивид может обладать более чем одной личностью или же если право позволяет обособлять в имуществе лица часть имущества самому собственнику (beneficium inyentari) или же третьим лицам (beneficium separationis). В силу того, что имущество представляет собой правовое целое, оно допускает деление только на определенное количество частей (partes quotas), но не на определенные либо определяемые части (partes quantas). Как и Бринц, Захариа подчеркивал, что внешние предметы входят в имущество не как таковые, а лишь постольку, поскольку обладают ценностью, способной быть выраженной в деньгах. Весьма своеобразные корреляции находил Захария между человеческой личностью и имуществом, полагая, что последнее и есть личность человека в ее отношении к благам, которыми лицо обладает. Хотя имущество, взятое само по себе, безотносительно к личности собственника, допускает деление на некоторое количество частей, но по отношению к собственнику оно является неделимым, равно как неделима личность собственника или же как едино право собственности на имущество. Например, предметы, входящие в состав имущества, приобретаются в разное время, но в аспекте права собственности на имущество их следует рассматривать как целое, так, как если бы все они приобретались одновременно. В этом своем качестве все составные части имущества способны удовлетворять требования кредиторов собственника независимо от момента возникновения того или иного требования. Очень важное наблюдение Захариа состоит в том, что лицо не приобретает, а в силу закона имеет имущество157. Это следует понимать в том смысле, что обладание имуществом рассматривается как конститутивный момент правоспособности лица, тогда как приобретение или отчуждение имущества - уже реализация правоспособности. С другой стороны, уменьшение или увеличение имущества никак не колеблет обладания им. Относящееся к имуществу право собственности содержит в себе, по мнению Захариа, следующие возможности: 1) правомочие управлять (droit d"administrer) имуществом, т. е. предпринимать все, что возможно или необходимо в целях поддержания, умножения или использования имущества; 2)

право присваивать все поступления от имущества, причем эти поступления сами по себе являются важной частью имущества; 3)

никто из физических лиц при жизни не может распорядиться своим имуществом (или любой его частью); другими словами, в распоряжении такого рода (отчуждении имущества) заключено противоречие1 ; 4) существенным элементом собственности на имущество является право распорядиться имуществом на случай смерти; 5) право в индикации, являющееся вообще важной частью права собственности (в связи с тем, что утрата имущества может привести к потере личности), может быть реализовано не в отношении собственного имущества лица, а в отношении имущества, принадлежащего другому. Из приведенных выше рассуждений Захариа делает вывод, что универсальное правопреемство возможно только при наследовании. Однако нуждается в уточнении понятие об универсальном правопреемнике. Из юридической сущности имущества вытекает, что универсальным правопреемником в узком (а точнее - в собственном) смысле слова может быть лишь тот. кто представляет прежнего собственника имущества, является одной и той же личностью с прежним собственником158. Тот, кто приобретает вещи, входившие ранее в имущество другого, или же получает любую часть этого имущества, не представляя прежнего собственника, тот будет лишь сингулярным преемником (successor singularis), хо*гя конкретный правопорядок может устанавливать более или менее обширные исключения из данного правила. Он не отвечает по долгам наследодателя, но если даже и отвечает, то лишь в объеме принятого наследственного имущества. В полном согласии со своими представлениями Захариа полагал, что лицо перестает иметь имущество только в случае гражданской смерти. При физической же смерти имущество переходит к наследникам как заместителям умершего наследодателя. От утраты имущества следует отличать утрату объектов из состава имущества. Объекты утрачиваются, если лицо либо окончательно и безэквивалентно теряет право на вещь, либо если вещь в результате случайности погибает. Такая утрата обычно приводит к умалению имущества конкретного пострадавшего собственника, однако известны случаи, когда ущерб раскладывается между несколькими собственниками, как, например, при общей аварии в морском праве159.

Весьма высоко оценивая вклад, который Захариа внес в разработку теории имущества, Э. И. Беккер полагал, что значимость понятия «имущество» настолько велика, что это делает оправданной попытку систематического изложения частного права (за исключением лишь некоторых прав в семейной сфере) с выдвижением на передний план имущества и имущественных отношений, причем отдельные права должны были бы описываться только как элементы имущества. Беккер подчеркивал органическую взаимосвязь имущества с обязательствами, утверждая, что до тех пор, пока требования адресованы исключительно личности должника, к развитию понятия об имуществе проявляется лишь ограниченный интерес. На этой низкой ступени развития требования еще неотделимы от вещных прав, сам должник рассматривается в качестве «как бы вещи»; обязываясь, должник совершает своего рода «самозалог». Поскольку нельзя считать, что ответственность должника по собственным обязательством носит акцессорный характер, объяснение сходства с залоговым правом можно найти в квазивещной природе древнейших обязательств. С появлением действенных процедур исполнения судебных актов кредитор начинает проявлять интерес к точному отграничению имущества должника; его интересует, сколько и чего, помимо личности должника, способно удовлетворить его требование. Здесь кредитор вступает уже в весьма опосредованную и условную правовую связь с объектами прав своего должника; из них он может ожидать получения удовлетворения своего требования при обращении взыскания или при объявлении конкурса в отношении имущества должника. Полемизируя с утверждением Бринца о том, что имущество является не предметом ответственности, а средством осуществления ответственности, Беккер писал, что кто же еще, как не Бринц, должен был бы согласиться с тем, что исполнение обязательства существенным образом и в одинаковой мере затрагивает

как индивидуальное имущество должника, так и не принадлежащее

никакому лицу «целевое имущество» ; кто же отвечает в таких случаях, как не само имущество? Или же, заостряя проблему, писал Беккер, следует предположить, что существуют разные типы обязательств и ответственности (в зависимости от того, кому адресовано требование - персональному или целевому имуществу)? Он утверждал, что так же, как понятие имущества входит в определение обязательства, верно и обратное: имущество следует определять по его отношению к обязательству: это комплекс прав, цельность и определенность которого проявляется в том, что одни и те же требования касаются всех этих и только этих прав. Необходимо заметить попутно, что даже Савиньи, который в своей теории обязательственного права предметом обязательства считал деятельность должника, полагал в то же время, что таковая деятельность может проявляться то в действиях. то в исполнении. Первый термин характеризует по преимуществу те действия, которые должнику надлежит произвести; второй же термин относится к состоянию, которое должно наступить вследствие исполнения обязательства, причем необходимость и определенность этого состояния следует рассматривать в качестве цели обязательства19.

Все сделки, частноправовые деликты, огромное множество значимых с точки зрения частного права процессов и явлений затрагивают не только лиц, но также и (а иногда исключительно) имущество, увеличивая его или уменьшая, создавая права или же устанавливая обязанности. Поясняя данную мысль, Беккер полагал, что поскольку в реальности мы видим чаще всего лишь лиц, то мыслим и говорим о действиях именно лиц. Например ст. 330 Торгового кодекса Германии определяет, что комиссионер - это лицо, которое от своего имени, но за счет комитента совершает торговые сделки. В данном случае выражение «от своего имени» означает, что требования и долги касаются собственного имущества комиссионера, вызывая его (имущества) увеличение или уменьшение. Выражение же «за счет комитента» означает, что приобретенные правомочия не остаются в имуществе комиссионера, а переходят в имущество комитента. И наоборот, требования и уменьшение имущества комиссионера восполняются из имущества комитента.

В отличие от Захариа, для концепции которого свойственно преимущественно вещное наполнение понятия имущества, Беккер выстраивает свое понимание имущества исключительно из имущественных прав, утверждая, что имущество есть комплекс оборото- способных, допускающих денежную оценку имущественных прав, классификация которых представляет определенную проблему. В первом приближении эту проблему Беккер обозначал через дихотомию «чистых» и «нечистых» имущественных прав, под которыми он понимал собственно имущественные права, с одной стороны, и неимущественные права - с другой. Примером «нечистых» имущественных прав для Беккера служили права на бестелесные вещи, в особенности авторские права. Рассматривая таковые в общем контексте своего представления об имуществе как адресате ответственности. он полагал, что наиболее принципиальным является вопрос о том. возможно ли вообще и если да. то при каких условиях возможно обращение взыскания на авторское право, будь то в целях удовлетворения требований одного единственного кредитора или же при открытии конкурса на имущество должника. При этом предлагались следующие варианты решения проблемы. Само по себе авторское право априори не является предметом взыскания, т. е. в исходном состоянии не относится к имуществу. Но, с другой стороны, являются «чистыми» имущественными правами и, следовательно, допускают обращение на них взыскания:

б) требования о выплате штрафов и компенсаций в связи с нарушением авторских прав:

в) все авторские права, перешедшие к третьим лицам (исключая самого автора и его наследников) в порядке транслятивного или конститутивного правопреемства, независимо, было ли их (прав) приобретение возмездным или безвозмездным; третье лицо, в отношении которого производится взыскание, не может ссылаться на свои особые отношения к продукту духовного производства, как это могут себе позволить сам автор и его наследники;

г) права, основанные на выданном патенте (в отличие от прав, вытекающих из заявки на получение патента); с выдачей патента изобретение становится общественным достоянием, в связи с чем отпадают основания для неудовлетворения требований кредиторов изобретателя и его наследников за счет обращения взыскания на права из патента; аналогично должен быть решен и вопрос о правах на промышленные образцы и полезные модели, включенные в государственный реестр;

Суммируя, Беккер писал, что никто не может принудить автора и его наследников к опубликованию того, что они не собираются публиковать, даже если с их согласия и были ранее осуществлены публикации (т. е. нельзя заставить осуществить новую публикацию или увеличить тираж прежней). Однако если они согласны на опубликование, то денежные поступления от нее принадлежат кредиторам. До открытия конкурса автор и его наследники вправе осуществить возмездное или безвозмездное транслятивное или конститутивное распоряжение правом, однако после открытия конкурса автор и наследники это право утрачивают. В то же время с их согласия авторские права могут быть включены в конкурсную массу161.

Среди отечественных правоведов данный вопрос привлек внимание Г. Ф. Шершеневича, который применительно к задачам конкурсного процесса писал о том, что мысль и рабочая сила несостоятельного должника остаются вне власти кредиторов. «Но подобное отношение имеет место только до тех пор, пока мысль или рабочая сила не выразились вовне, не овеществились и не приобрели имущественной ценности, пока не написана книга, не нарисована картина, не изготовлено изобретение... Поэтому пока автор не выразил своей воли представить обществу свое произведение в том виде, в каком последнее существует в данный момент, кредиторы не имеют права налагать на него свою руку... Возможен случай несостоятельности издателя, который успел приобрести рукописи для издания. Хотя нередко ссылаются на чисто личный характер такого договора, однако нельзя не признать, что автор, отчуждая свое произведение издателю, мог иметь в виду только форму издания, что может быть исполнено почти каждым издателем. По русскому праву, рукописи, приобретенные для издания, а равно и право на печатание их подлежат продаже, только с тем. чтобы лицо, приобретающее эти права, обязалось исполнить все условия, заключенные первым издателем.

Приобретая право на отчуждение материальных объектов художественного и литературного творчества, конкурсное управление не имеет права литературной или художественной собственности, а потому и не может передать их другим лицам»162.

Следует отметить, что предложенные Беккером принципиальные положения и приводимые Шершеневичем аргументы, обоснованные ссылками на законы того времени (например, ст. 1040 Устава гражданского судопроизводства в редакции от 20 марта 1911 г.) дают гораздо более четкое разграничение имущественных и неимущественных прав должника для целей формирования конкурсной массы, чем можно было бы ожидать от современного (по дате принятия) Федерального закона «О несостоятельности (банкротстве)» от 8 января 1998 г. Указанный Закон не содержит определения понятий «имущество должника» и «конкурсная масса», хотя таковые, бесспорно, должны быть признаны базовыми для рассматриваемой нормативной подсистемы. Статья 103 данного Закона содержит настолько неточные предпосылки к установлению круга имущества должника, что эта неточность приобретает угрожающий характер. Прежде всего, нужно обратить внимание на то, что согласно п. 1 упомянутой статьи, конкурсную массу составляет все имущество должника, имеющееся на момент открытия конкурсного производства и выявленное в ходе конкурсного производства. Из имущества должника, составляющего конкурсную массу, исключаются имущество, изъятое из оборота, имущественные права, связанные с личностью должника, в том числе права, основанные на разрешении (лицензии) на осуществление определенных видов деятельности, а также иное имущество, предз"смотренное названным Федеральным законом. Но если в составе имущества должника имеются необоро- тоспособные объекты, какой смысл включать их в конкурсную массу, если они из нее немедленно вслед за этим исключаются? Такое положение выглядит тем более странным, что арбитражный управляющий начинает выяснять имущественное положение и состав имущества должника еще на стадии наблюдения, хотя бы даже в целях, указанных в п. 1 ст. 62 Закона, т. е. в рамках анализа финансового состояния должника для определения достаточности принадлежащего должнику имущества для покрытия судебных расходов, расходов на выплат}- вознаграждения арбитражным управляющим, а также возможности или невозможности восстановления платежеспособности должника. Уже на этой стадии становится совершенно понятным. что такое необоротоспособное имущество (например, приро- доресурсовые объекты) ни при каких условиях не войдет в конкурсную массу и может быть учтено лишь как производственный актив.

Из имущества должника, составляющего конкурсную массу, исключаются далее имущественные права, связанные с личностью должника, в том числе права, основанные на разрешении (лицензии) на осуществление определенных видов деятельности. Какие именно права, связанные с личностью должника (кроме основанных на лицензии), исключаются из конкурсной массы, Закон не уточняет. Однако во всех случаях к таковым следует относить имущественные права, о которых говорит ст. 383 ГК РФ, а также исключительные права в отношении объектов интеллектуальной собственности, не введенных правообладателями в гражданский оборот (часть вторая ст. 138 ГК). Представляется, что при обновлении законодательства о банкротстве перечень связанных с личностью должника имущественных прав, исключаемых из конкурсной массы, должен быть развернут и конкретизирован особенно в отношении столь деликатного вопроса, как включение в имущество должника продуктов духовного производства и прав на них.

Затронутая Беккером проблема деления имущественных прав на «чистые» и «нечистые» выходит далеко за пределы анализа собственно понятия имущества и самым непосредственным образом касается наиболее фундаментального положения науки гражданского права - учения о предмете гражданского права. Предмет гражданского права, как известно, составляют в первую очередь имущественные отношения, в связи с чем любая, даже предварительная, попытка охарактеризовать эти отношения, исходя из правил логического и грамматического толкования закона, должна была бы отталкиваться от анализа понятия имущества. Однако наука гражданского права подвергает данный предмет обстоятельном}7 исследованию, как правило, не в связи с необходимостью определения и уточнения самого предмета гражданского права, а ввиду потребно- сти «охватить» наиболее общим термином главнейший признак основной массы регулируемых гражданским правом общественных отношений - их товарно-денежный характер. Выделение этого признака как имущественного представляется несколько неточным. Товарно-денежная составляющая общественных отношений характеризует социальные связи лишь с экономической стороны, но такая характеристика их в правовом плане оказывается недостаточной163.

Так. распространено в общем-то верное мнение о том. что имущественные отношения складываются по поводу конкретного имущества - материальных благ товарного характера, что имущественные (они же предпринимательские, хозяйственные, экономические) отношения в общей форме могут быть определены как общественные отношения, возникающие в связи с использованием различных имущественных благ (природных ресурсов, вещей, работ, услуг, денежных средств и др.). Основную и наиболее важную их группу составляют отношения участников рынка, связанные с реализацией производимых ими товаров и оказываемых услуг. Предмет имущественных отношений, регулируемых гражданским правом, как правило, выражен или может быть определен в денежной форме, а сами отношения сторон обычно имеют возмездный характер, что отвечает требованиям рынка164. Это действительно так, однако исхо- дя из соображений теоретической корректности и соответствия эмпирическим данным было бы целесообразно, на наш взгляд, различать, с одной стороны, имущественные отношения в широком смысле слова как подлежащие правовому урегулированию фактические сог^иальные отношения2^, возникающие по поводу любых интересов, имеющих экономических!, материальный характер, и, с другой стороны, имущественные отношения в строгом и точном смысле слова как урегулированные правом общественные отношения по поводу определенных законом объектов гражданских прав, относимых к имуществу. В большинстве случаев имущественные отношения в широком и в специальном смысле имеют одну и ту же объектную базу, интересы участников гражданских правоотношений устремлены к обладанию и пользованию теми благами, которые в системе объектов гражданских прав образуют ее регулярную имущественную подсистему (вещи, деньги, ценные бумаги, имущественные права). Но практическая необходимость может потребовать вовлечения в сферу материального интереса и таких благ или ресурсов, которые не отнесены по закону к разновидностям имущества. В действующем российском гражданском праве таковыми являются, к примеру, работы и услуги, информация, интеллектуальная собственность, некоторые права природопользования. Именно на эти объекты и могут возникать права, которые Беккер именовал «нечистыми» имущественными правами. Только права на них при известных условиях, но никак не сами такие объекты могут быть отнесены к имугцеству и урегулированы в качестве отношений имущественных. Различного рода бухгалтерские или статистические классификации, относящие к имуществу то, что по закону имуществом не является, вряд ли могут рассматриваться в качестве достаточного доказательства обратного.

В литературе практически всегда отмечается, что понятие имущества имеет в праве несколько значений. Так, Ф Регельсбергер указывал на четыре значения термина «имущество»:

Сумма принадлежащих лицу и выраженных в денежной форме прав, сумма активов, брутто-имущество; -

чистое имущество, остающееся после вычитания долгов, нет- то-имущество; -

сумма имущественных прав и долгов, активы и пассивы лица. например, имущество как предмет наследственного преемства; -

отдельный объект, входящий в состав имущества.

Какое значение имеет данный термин в каждом отдельном случае - это вопрос оценки.

Многоаспектность юридического понимания имущества замечает также И. В. Ершова, однако ею выделяется прежде всего нормативно очерченный объем данного понятия. Во-первых, под имуществом понимается совокупность вещей и материальных ценностей, в том числе деньги и ценные бумаги. В таком понимании термин «имущество» применяется в законодательстве наиболее часто. Во- вторых, под имуществом понимается совокупность вещей и имущественных прав. Такое понимание следует, например, из ст. 128 ГК РФ. Наконец, под имуществом понимается совокупность вещей, имущественных прав и обязанностей, которые характеризуют имущественное положение их носителя. Так, бухгалтерский баланс, состоящий из актива и пассива, характеризует имущественное поло-

жение организации на отчетную дату" . Какое же представление об имуществе дает нам современное российское законодательство?

Строго говоря, в нормативных актах встречаются два различных подхода к определению объема понятия «имущество». Первый из них состоит в фактическом приравнивании имущества только к вещам. Например, Постановлением Совета Министров СССР от 29 июня 1984 г. № 683 (в ред. постановлений Совета Министров СССР от 29 июня 1989 № 520, от 14 июля 1990 г. № 699, от 3 сентября 1990 г. № 884, от 21 декабря 1990 № 1324, от 25 июля 1991 г. № 518) утверждено Положение «О порядке учета, оценки и реализации конфискованного, бесхозяйного имущества, имущества, перешедшего по праву наследования к государству, и кладов», в котором имущество понимается лишь как допускающий некоторое расширение (за счет денег, ценных бумаг и валютных ценностей) перечень натурально-вещественных объектов: строения (в том числе жилые дома и части их): сельскохозяйственные машины, инвентарь, продуктивный и рабочий скот, семьи пчел и фураж; кожевенное и пушно-меховое сырье, шерсть, мясной скот, птица, кролики, зерно и другая сельскохозяйственная продукция; предметы, имеющие историческую, научную, художественную или иную культурную ценность; драгоценные металлы в любом виде и состоянии, драгоценные и полудрагоценные камни в сыром и обработанном виде и изделия из этих металлов и камней; денежные суммы в советской и иностранной валютах, платежные документы и фондовые ценности в иностранной валюте, банковские платежные документы в рублях, приобретаемые за иностранную валюту с правом обращения их в такую валюту; облигации государственных внутренних выигрышных займов; предметы религиозного культа165

В принципе тот же самый подход к понятию имущества и составляющих его видов объектов гражданских прав реализован в ст. 59 Закона «Об исполнительном производстве», где предусмотрено подразделение имущества должника-организации на три очереди в зависимости от степени вовлеченности соответствующего имущества в производственный процесс (по мере возрастания) в целях наложения ареста и реализации имущества: -

первая очередь - имущество, непосредственно не участвующее в производстве (ценные бумаги, денежные средства на депозитных и иных счетах должника, валютные ценности, легковой автотранспорт, предметы дизайна офисов и иное); -

вторая очередь - готовая продукции (товары), а также иные материальные ценности, непосредственно не участвующие в производстве и не предназначенные для непосредственного участия в нем; -

третья очередь - объекты недвижимого имущества, а также сырье и материалы, станки, оборудование, другие основные средства, предназначенные для непосредственного участия в производстве.

Никаких концептуальных «прорывов» в обсуждаемом отношении не дает нам и Налоговый кодекс РФ, который в п. 4 ст. 47 практически воспроизводит тот же состав имущества организации- налогоплательщика или налогового агента для целей обращения взыскания. Единственное заметное отличие связано не с понятием имущества, а с очередностью обращения на него взыскания. Взыскание налога за счет имущества указанных субъектов налоговых отношений при недостаточности или отсутствии денежных средств на их счетах или при отсутствии информации об их счетах последовательно в отношении: -

наличных денежных средств: -

имущества, не участвующего непосредственно в производстве продукции (товаров), в частности ценных бумаг, валютных ценностей, непроизводственных помещений, легкового автотранспорта, предметов дизайна служебных помещений; -

готовой продукции (товаров), а также иных материальных ценностей, не участвующих и (или) не предназначенных для непосредственного участия в производстве; -

сырья и материалов, предназначенных для непосредственного участия в производстве, а также станков, оборудования, зданий, сооружений и других основных средств: -

имущества, переданного по договору во владение, в пользование или распоряжение другим лицам без перехода к ним права собственности на это имущество, если для обеспечения исполнения обязанности по уплате налога такие договоры расторгнуты или признаны недействительными в установленном порядке; -

другого имущества.

Практически то же представление о составе имущества в ст. 48 Налогового кодекса РФ проводится и в отношении имущества физического лица-налогоплательщика или налогового агента. Следует отметить, однако, что в совокупности состав имущества организации-должника охарактеризован в Законе «Об исполнительном производстве» и в Налоговом кодексе РФ значительно более узко, чем можно было бы ожидать исходя из более общих положений об ответственности юридического лица (п. 1 ст. 56 ГК) и тем более из того спектра объектов, который предложен в определении имущественного комплекса предприятия по ст. 132 ГК: в состав предприятия как имущественного комплекса входят все виды имущества, предназначенные для его деятельности, включая земельные участки, здания, сооружения, оборудование, инвентарь, сырье, продукцию, права требования, долги, а также права на обозначения, индивидуализирующие предприятие, его продукцию, работы и услуги (фирменное наименование, товарные знаки, знаки обслуживания), и Другие исключительные права, если иное не предусмотрено законом или договором. -romv^ , " -.VhH".-H-ГГ " Ї Второй подход, представляющийся более верным, состоит во включении в содержание понятия имущества также и имущественных прав, что точно соответствует ст. 128 ГК РФ, но в то же время порождает и достаточно сложные правовые коллизии. Так, вследствие очевидной пробельности Закона «Об исполнительном производстве» в части указания видов имущества, на которое может быть обращено взыскание, Правительство РФ Постановлением от 27 мая 1998 г. №516 «О дополнительных мерах по совершенствованию процедур обращения взыскания на имущество организаций», в соответствии со ст. 128 ГК РФ установило, что при определении очередности обращения взыскания на имущество организации-должника в соответствии со ст. 59 Федерального закона «Об исполнительном производстве» и Временным положением о порядке обращения взыскания на имущество организаций, утвержденным Указом Президента Российской Федерации от 14 февраля 1996 г. № 199, права требования, принадлежащие должнику как кредитору по неисполненным денежным обязательствам третьих лиц по оплате фактически поставленных товаров, выполненных работ или оказанных услуг (далее - дебиторская задолженность должника), учитываются в составе первой очереди имущества должника, подлежащего аресту и реализации. Приказом Минюста России от 3 июля 1998 г. № 76 была утверждена «Временная инструкция о порядке ареста и реализации прав (требований), принадлежащих должнику как кредитору по неисполненным денежным обязательствам третьих лиц по оплате фактически поставленных товаров, выполненных работ или оказанных услуг (дебиторская задолженность) при обращении взыскания на имущество организаций-должников». Таким образом, Правительство и Минюст РФ устранили явный дисбаланс в законодательстве об исполнительном производстве, указав в полном соответствии со ст. 128 ГК РФ, что дебиторская задолженность организации- должника должна быть включена в состав первой очереди имущества должника, подлежащего аресту и реализации. Подобное решение отнюдь не являлось очевидным, что привело к возникновению весьма характерного спора, разрешенного в конечном счете Верховным Судом РФ в решении от 19 марта 1999 г. № ГКПИ 99-113. Суть дела состоит в следующем. ОАО «Щекиноазот» обратилось в Верховный Суд Российской Федерации с жалобой о признании недействительным вышеупомянутого Приказа Минюста России от 3 июля 1998 г. №76. которым утверждена «Временная инструкция о порядке ареста и реализации прав (требований), принадлежащих должнику как кредитору по неисполненным денежным обязательствам третьих лиц по оплате фактически поставленных товаров, выполненных работ или оказанных услуг (дебиторская задолженность) при обращении взыскания на имущество организаций- должников». Заявитель жалобы ссылался на то, что данный Приказ не основан на законе и нарушает право частной собственности заявителя. Свои доводы заявитель жалобы обосновывал следующим. Пунктом 1 Временной инструкции установлено, что обращение взыскания на дебиторскую задолженность состоит из ареста (описи и запрета распоряжения) указанной дебиторской задолженности, а в необходимых случаях - изъятия у должника документов, подтверждающих дебиторскую задолженность и передачи их на хранение, а также реализации дебиторской задолженности. Пунктом 2 Временной инструкции установлено, что процесс наложения ареста на дебиторскую задолженность, а также ее реализация осуществляются в порядке, установленном Федеральным законом «Об исполнительном производстве» и другими актами. В соответствии со ст. 51 Закона «Об исполнительном производстве» арест может налагаться только на имущество должника, а не на права требования. Данное положение, как считал заявитель, закреплено в разделе 5 ГПК РСФСР, в п. 3 Постановления Конституционного Суда РФ от 17 декабря 1996 г. № 20-П. В соответствии с положениями п. 12 ст. 11 Закона Российской Федерации «О федеральных органах налоговой полиции» от 24 июня 1993 г. № 5238-1 федеральные органы налоговой полиции вправе налагать административный арест на имущество юридических лиц и физических лиц с последующей реализацией этого имущества в установленном порядке в случае невыполнения указанными лицами обязанностей по уплате налогов, сборов и других обязательных платежей для обеспечения своевременного поступления сумм сокрытых налогов и других обязательных платежей в соответствующий бюджет. Таким образом, Закон предоставил право налоговой полиции налагать административный арест на имущество, принадлежащее налогоплательщикам. По мнению заявителя, право налагать административный арест на «права требования» органам налоговой полиции законом не предоставлено. Исходя из таковой посылки, заявитель считал, что в отношении

ОАО «Щекиноазот» у органов налоговой полиции не возникло властных полномочий, предоставленных законом в рамках публичного права. По мнению заявителя, арест и реализация прав (требований), принадлежащих должнику как кредитору по неисполненным денежным обязательствам третьих лиц, осуществляемые органами налоговой полиции, нарушая конституционное право частной собственности ОАО «Щекиноазот», противоречат ст. 35 Конституции РФ. Пунктом 3 Временной инструкции установлено, что арест на дебиторскую задолженность налагается только на основании исполнительного документа. Таким исполнительным документом в соответствии с п. 5 ст. 7 Закона Российской Федерации «Об исполнительном производстве» должно быть оформленное в установленном порядке требование органов, осуществляющих контрольные функции, о взыскании с отметкой банка или иной кредитной организации о полном или частичном неисполнении взыскания в связи с отсутствием на счетах должника денежных средств, достаточных для удовлетворения требований взыскателя. В судебном заседании представитель ОАО «Щекиноазот» поддержал заявленные требования, а также пояснил, что реализация оспариваемого акта на практике ставит их предприятие в тяжелое положение, так как не учитывает сложившуюся обстановку между хозяйствующими субъектами. Уведомление налоговой полиции, сделанное им, ОАО «Щекиноазот» в установленном порядке не обжаловало, поскольку подало жалобу в Верховный Суд России. Представитель Минюста России возражал против удовлетворения жалобы, потому что оспариваемый нормативный акт принят министерством во исполнение Постановления Правительства РФ от 27 мая 1998 г. №516? прошел государственную регистрацию, содержащиеся в нем правила соответствуют действующему законодательству и не нарушают прав и интересов заявителя. Верховный Суд Российской Федерации не нашел оснований для удовлетворения жалобы. Как было установлено в судебном заседании, Приказом Министерства юстиции Российской Федерации от 3 июля 1998 г. №76 утверждена «Временная инструкция о порядке ареста и реализации прав (требований), принадлежащих должнику как кредитору по неисполненным денежным обязательствам третьих лиц по оплате фактически поставленных товаров, выполненных работ и оказанных услуг (дебиторской задолженности) при обращении взыскания на имущество организаций - должни- ков». Данная инструкция принята во исполнение п. 4 Постановления Правительства Российской Федерации от 27 мая 1998 г. №516 «О дополнительных мерах по совершенствованию процедур обращения взыскания на имущество организаций», которым Министерству юстиции Российской Федерации по согласованию с заинтересованными ведомствами было поручено утвердить порядок ареста и реализации дебиторской задолженности при обращении взыскания на имущество организаций - должников. Оспариваемый нормативный акт прошел государственную регистрацию. В соответствии со ст. 128 ГК РФ к объектам гражданских прав относятся вещи, включая деньги и ценные бумаги, иное имущество, в том числе имущественные права. Следовательно, права (требования), принадлежащие должнику как кредитору по неисполненным денежным обязательствам третьих лиц по оплате фактически поставленных товаров, выполненных работ или оказанных услуг, являются имуществом должника. Согласно ст. 382 ГК РФ право (требование), принадлежащее кредитору на основании обязательства, может быть передано им другому лицу по сделке (уступка требований) или перейти к другому лицу на основании закона. Для перевода к другому лицу прав кредитора не требуется согласие должника, если иное не предусмотрено законом или договором. При таких обстоятельствах суд посчитал несостоятельными доводы заявителя о том, что в нарушение действующего законодательства оспариваемый нормативный акт предусматривает возможность обращения взыскания на дебиторскую задолженность. Учитывая, что оспариваемый нормативный акт соответствует Федеральному закону «Об исполнительном производстве» и иным правовым актам, принят Федеральным Министерством в пределах его полномочий, прошел государственную регистрацию и не нарушает права и охраняемые законом интересы юридического лица, Верховный Суд РФ отказал в удовлетворении жалобы. В концентрированном выражении сущность правовой коллизии, разрешенной Верховным Судом, состоит в том, что заявитель не воспринимает принадлежащие ему права требования (дебиторскую задолженность) как собственное реальное имущество, исходя из понимания имущества лишь в материально-вещественном плане. Судебный же орган в полном соответствии с законом относит права требования к имуществу заявителя-должника. При этом, однако, следует обратить внимание на то обстоятельство, что легальный объем понятия имущества, как это вытекает из буквального толкования ст. 128 ГК РФ, вмещает в себя достаточно разнородные объекты. С одной стороны, это внеправовые реалии, к каковым следует отнести собственно вещи, а также деньги и ценные бумаги, характеризуемые в качестве объектов гражданских прав объективностью своего существования и относительной автономностью по отношению к носителю соответствующего субъективного вещного права. Именно эта автономность и позволяет включать данные объекты как таковые в содержание понятия «имущество» безотносительно к существующим субъективным правам на них. С другой же стороны, в имущество включаются и имущественные права, которые по указанным причинам не совпадают с абсолютными по характеру правами (правом собственности, производными вещными правами) на вещи, деньги и ценные бумаги. В настоящее время практически общепризнанно, что термин «имущественные права» не равнозначен выражению «права на имущество» и обладает собственным содержанием.

Обсуждая понятие «имущество», нельзя не принимать во внимание. что сейчас уже имеются некоторые основания к тому, чтобы использовать его как понятие с известной степенью определенным, даже унифицированным содержанием. Так, постановлением Госстандарта РФ от 18 августа 1998г. № 328 введен в действие с 1 января 1999 г. ГОСТ Р 51195.0.02-98 «Единая система оценки имущества. Термины и определения», содержащий стандартизированные дефиниции, являющиеся общими для оценки различных видов имущества - недвижимого, движимого, нематериальных активов, имущественных комплексов. Согласно определению данного документа «имущество - это объекты окружающего мира, обладающие полезностью, и права на них». Однако, по нашему мнению, данное определение не является вполне корректным и может рассматриваться как адекватное лишь задачам оценки материально- вещественных объектов и возникающих по их поводу вещных прав. В более общем плане приведенная дефиниция не позволяет охватить все известные модусы существования имущества и, в частности, далеко отстоит от решения проблемы определения сущности имущественных прав как объектов гражданских прав.

Не затрагивая сейчас этих фундаментальных проблем имущественных прав, которые должны явиться предметом специального анализа, следует отметить в то же время, что набор признаков (критериев), свойственных вещам, деньгам, ценным бумагам, с одной стороны, и имущественным правам- с другой стороны, имеет сущностные отличия. Характеристика объектов, составляющих типичную «вещную подгруппу» понятия имущества, в принципе не требует указания каких-либо признаков или свойств, которые относились бы не к таковым объектам, а к носителям соответствующих субъективных прав. Иными словами, характеристика в качестве имущества большинства классических вещей вполне мыслима без одновременного учета каких-либо данных, касающихся не вещей как таковых, а их собственников (владельцев). Не следует полагать,

что юридическая личность собственника внутренне имманентно

присуща характеристике любой вещи, относимой к имуществу. Это не так, ибо закон рассматривает в равной степени в качестве вещей и такие, которые не имеют собственника или собственник которых неизвестен, либо вещи, от права собственности на которые собственник отказался (ст. 225 ГК РФ). Однако на практике встречаются ситуации, когда существующая юридическая привязка объекта к носителю субъективного права не позволяет однозначно определить, что же является действительным объектом права - вещь или требование? Проблемы подобного рода весьма часто возникают по требованиям о реституции, а также по спорам из кондикционных обязательств. Показательным в этом плане является дело, рассмотренное Федеральным Арбитражным судом Уральского округа.

Истец - Дочернее страховое открытое акционерное общество «Росгосстрах-Пермь», обратился в арбитражный суд с иском к ООО «ПермИнвестСтрой» о применении последствий недействительности ничтожной сделки и взыскании с учетом изменения иска в порядке ст. 37 АПК РФ 300 тыс. руб., полученных ответчиком в качестве оплаты по договору купли-продажи от 12 мая 1998 г., и

65 271 руб. процентов. Решением суда от 4 мая 2000 г. в удовлетворении иска было отказано. В апелляционной инстанции решение не пересматривалось. В кассационной жалобе истец просил отменить решение ввиду неправильного применения ст. 167 ГК РФ. полагая, что иск следует удовлетворить. Из материалов дела следует, что согласно решению Арбитражного суда Пермской области от 01.12.98. вступившему в законную силу, признан недействительным договор от 12 мая 1998 г. купли-продажи нежилого помещения по ул. Ленина, 25 в п. Октябрьский Пермской области, заключенный между Дочерним страховым ОАО «Росгосстрах-Пермь» и ООО «ПермИнве- стСтрой» (Дело № А50-8554/98 ГК). В соответствии с данным договором истец получил объект продажи, а ответчик в счет оплаты получил 300 тыс. руб. Основанием для признания сделки недействительной явилось то обстоятельство, что продавец (ответчик), действуя по договору комиссии, распорядился имуществом, не принадлежащим комитенту (Сбербанку РФ). Отказывая в удовлетворении требований истца о применении последствий недействительности сделки, арбитражный суд исходил из того, что истцом не представлены данные, свидетельствующие о наличии у него обязанности возвратить ответчику полученное по сделке, вследствие чего применение двусторонней реституции невозможно (п. 2 ст. 166, п. 2 ст. 167 ГК). Кассационная инстанция нашла ошибочным вывод суда первой инстанции.

В соответствии со ст. 167 ГК РФ при недействительности сделки каждая из сторон обязана возвратить другой все полученное по сделке, что означает обязанность по возврату полученного по сделке как одной, так и другой стороны. Поскольку объект продажи принадлежит на праве собственности Центральному Банку РФ, его возврат ответчику невозможен. Однако это не означает, что лицо, которое" приобрело этот объект недвижимости по договору купли- продажи, не может получить его стоимость при признании сделки купли-продажи недействительной. При этом следует отметить, что к кассационной жалобе приложено решение Арбитражного суда Пермской области от 18 октября 1999 г. по делу № А50-7968/99, в соответствии с которым объект продажи по недействительной сделке виндицирован в пользу ЦБ РФ. Арбитражный суд не учел, что в соответствии с п. 1 ст. 1103 ГК РФ, поскольку иное не установлено ГК РФ, другими законами или иными правовыми актами и не выте- каст из существа соответствующих отношений, правила, предусмотренные гл. 60 ГК РФ, подлежат применению также к требованиям о возврате исполненного по недействительной сделке. При таких обстоятельствах обжалуемое решение является недостаточно обоснованным, подлежит отмене, а дело - передаче на новое рассмотрение для устранения отмеченных недостатков166.

Колебания правоприменителя в выборе адекватной нормы материального права вполне объяснимы с точки зрения существующей теоретической и нормативной неопределенности в применении правил о виндикации, реституции и кондикции. Спектр мнений здесь предельно широк: от представления Ф. К. Савиньи о кондикции как замене на случай упущенной возможности виндикации до утверждения Ю. Барона о том, что корни кондикции вообще лежат не в сфере материального права, а в области классического процесса, т. е. любое частноправовое требование любого рода и с любым основанием, вытекающее из договора или из деликта, может быть заявлено как требование кондикционное. Кстати, Ю. Барон был одним из немногих ученых, который, исследуя зависимость кондикционного иска от предмета истребования, доказывал, что в исках condictio certi или condictio certae re і слову се r turn (т. е. «определенный») придается совершенно особенное значение167. Имущественные права как объекты субъективных гражданских прав не могут рассматриваться в качестве имущества в отрыве от их юридической принадлежности тем или иным конкретным субъектам (кредиторам) в обязательственных правоотношениях с конкретными должниками, а также иных факторов, прямо или косвенно влияющих на само существование (действительность) требования, его параметры и пределы, осуществимость требования и т. п. В силу этого обстоятельства определение имущественного права в качестве объекта гражданских прав всегда включает в себя сочетание признаков как требования самого по себе, так и субъектных его характеристик. Так. существенное значение для имущественного требования имеет степень исполнения обязательства должником, его экономическое положение, наличие и обоснованность возражений против требования кредитора, и др. В значительной мере имущественное право обусловлено и основаниями его возникновения. Например, совершенно различны по своей правовой природе и последствиям требования, основанные на договоре и деликте, на ничтожной и оспоримой сделках. Не совпадают по возможностям осуществления возникшие из тождественных оснований однородные и равные по величине имущественные требования с истекшим и неистекшим сроками исковой давности, и т. д.

Сказанное подтверждает, что правовой диапазон понятия «имущество» имеет два полюса, на одном из которых располагаются классические вещи, на другом - обязательственные права требования. Но, как представляется, было бы недопустимым упрощенчеством рассматривать эти «полюса» в качестве бинарной оппозиции «вещи - требования». Между ними располагается обширная объектная гамма, характеризуемая сложнейшими межобъектными взаимодействиями и взаимопереходами.

На это обстоятельство в разное время обращали внимание многие ученые. Проблема, однако, состоит не в том, что имущественное право может выступать в качестве объекта правоотношения (данное положение почти аксиоматично), а в том, что такое право при известных условиях приобретает ряд важнейших вещно-правовых характеристик, как бы «отрываясь», обособляясь от своего обязательственного основания, приобретая возможность относительно автономного существования вне рамок первоначального обязательства, но в некоторой связи с последним. В результате возникает «обязательственная квазивещь», явление, изученное еще совершенно недостаточно.

Нам представляется, что наиболее близко к разрешению рассматриваемой проблемы подошел Рудольф Зом в разработанной им теории предмета частных прав. Ввиду принципиальной важности данного вопроса и своеобразия подхода к нему Р. Зома мы полагаем необходимым рассмотреть его концепцию достаточно подробно. По мнению этого ученого, существуют телесные и бестелесные предметы. Телесные предметы - это вещи, однако, писал Зом, не любые телесные субстанции являются вещами в правовом смысле, а только такие, которые могут участвовать в качестве предметов оборота на основе распорядительных сделок31. Сфера оборота невелика. Огромное множество телесных субстанций, даже подавляющее их большинство, не являются вещами в правовом смысле, поскольку либо по соображениям фактического порядка, либо же в силу принципов морали они исключены из оборота. Поэтому при решении вопроса о том, что же следует рассматривать в качестве отдельной вещи, доминирующим должно быть не соображение о телесности как таковой, а соображение о пригодности ее в целях оборота. Те физические субстанции, которые в обороте выступают в качестве унитарного (единого) предмета распоряжения, как раз и являются отдельной вещью в правовом смысле. Физическая взаимосвязь частей в естественно-научном смысле не только не является необходимой, но и недостаточна сама по себе. Правовая сущность вещи в том и состоит, что она выступает в качестве самостоятельного предмета распоряжения. По одной сделке можно распорядиться только одной вещью, т. е. сколько вещей, столько и сделок. Исходя из этих посылок. Р. Зом доказывал, что составные части вещей не должны рассматриваться в качестве вещей в правовом смысле, поскольку они не являются самостоятельными предметами сделок. Распоряжение ве- щью в силу юридической необходимости означает одновременно и распоряжение всеми ее составными частями. Проводя различие между существенными и несущественными частями. Зом писал, что существенные составные части не просто не могут быть предметом распоряжения, но и не могут быть предметом права. Образование существенной составной части имеет лишь правоизменяющее значение. Что же касается несущественных частей, то в их отношении возможно возникновение особых прав; после соединения с основной вещью они могут существовать и как самостоятельные предметы прав, не приводя к изменению наличного права. Впрочем, такую возможность Р. Зом (вслед за Эндеманном) ограничивал лишь несущественными частями земельных участков и отмечал, что еще никому не удавалось доказать возможность образования самостоятельных прав на несущественные части движимых вещей. За указанным исключением несущественные части, присоединившись к основной вещи, утрачивают собственное качество вещи в правовом смысле, ибо возможность распоряжения ими как таковыми принципиально отпадает. Сущность вещи в правовом смысле (телесного предмета) состоит не в том. чтобы быть предметом права, а в том, чтобы быть предметом распоряжения. В обороте, основанном на распорядительных сделках, понятие собственности совпадает с понятием вещи. В телесности вещи проявляется власть собственника. Распоряжение вещью в обороте равнозначно распоряжению собственностью, и наоборот. Поэтому собственность вместе с вещью и наряду с нею есть предмет. В обороте собственность выступает вещью, а предметность вещи означает для права предметность собственности. В этом смысле и собственность есть телесный предмет. Далее Зом делает крайне важный вывод о том, что ограниченные права на земельные участки, хотя они в общем случае и могут быть предметами распоряжения как и сами участки (собственность на них), выступают в обороте не как вещи, а как права, т. е. как бестелесные предметы. Анализ последних Зом предваряет утверждением, что бестелесны все находящиеся в обороте предметы, не являющиеся вещами. С этой точки зрения выделяются две группы прав:

1. Предметами являются все права, имеющие свое основание в распорядительной сделке. К их числу относятся ограниченные вещные права: наследственное право застройки, сервитута, преимущественное право покупки, вещные обременения, ипотека, ипотечный долг, залоговое право. В своем большинстве эти права не передаются вообще или не передаются в самостоятельном качестве, вследствие чего распоряжение ими как таковыми путем продажи или обре-

менения исключено. Зом ссылается на закон (§ 1439, 1554 ГГУ), в силу которого существуют «предметы, которые не могут передаваться по сделке». Однако он отмечает, что и такие права в известных границах могут быть предметом распоряжения. Сделки, изменяющие содержание или уровень (ранг) этих прав, а также сделки, ведущие к прекращению таких прав, являются подлинными распорядительными сделками. Рассматриваемые права являются, следовательно, предметами в правовом смысле не только с точки зрения их генезиса, но и по своему составу.

2. Признаком, характеризующими в качестве предмета имущественные права, возникающие не по сделкам, является их передаваемость, т. е. их способность в самостоятельном качестве передаваться по сделкам. Передаваемость включает в себя возможность обременения. Достаточно, чтобы права по типу своему допускали передаваемость. Если в отдельных случаях передаваемость исключается специальным указанием, это ничего принципиально не меняет. И в таких случаях есть «предметы, которые не могут передавать-

33 ся по сделке» . Для имущественных прав в категориальном их понимании существенна передаваемость, именно она позволяет относить права к предметам. Права, возникающие не по сделке, попадают в круг предметов только вследствие их передаваемости. С этой точки зрения права требования представляют собой предметы. То же самое, по мнению Зома, можно утверждать и об исключительных правах: автора, издателя, изобретателя. В отношении же права на фирму и права на товарный знак Зом делал оговорку о том. что таковые не могут быть переданы в самостоятельном качестве, поэтому предметами в правовом смысле не являются, на них не может быть обращено взыскание, не включаются они и в конкурсную массу. К передаваемым правам и. следовательно, к предметам Зом не относил в общем случае права участия (права членства), отмечая, что, как и все личные права, таковые неотчуждаемы. Но в исключительных случаях право участия, например, в акционерном обществе, может отчуждаться и тем самым являться предметом. В силу закона (§ 2033(1) ГГУ) каждый из наследников может распорядиться своей долей в наследственном имуществе. В таких сл^^чаях предметом распоряжения выступает право участия в целом, но ни в коем случае не отдельное правомочие, вытекающее из такого права168. Отдельные, вытекающие из права участия правомочия, не будучи отчуждаемыми, в лучшем случае (и то, если это допускают учредительные документы), могут быть переданы, доверены для осуществления другим лицам. Следовательно, отдельные членские правомочия в смысле гражданского законодательства предметами являться никак не могут.

Из приведенных рассуждений следует, что, наряду с вещами, предметами для права гражданского являются лишь имущественные права (вещные, обязательственные, исключительные), а также передаваемые (и тем самым аналогичные имущественным) права участия. Распорядительные сделки возможны лишь в имущественном обороте.

Юридическое своеобразие имущественных прав состоит в том, что они являются предметами сделок. Этим они и отличаются от личных неимущественных прав, которые предметами не являются. Сделка не может быть основанием ни их возникновения, ни их переноса. Имущественные права оборотоспособны, личные неимущественные права- необоротоспособны. Р. Зом отмечал, что ГГУ учитывает различие между личными правами имущественного характера (предметами) и личными неимущественными правами (непредметами). Этим, как справедливо подчеркивал он, одновременно характеризуется и значение понятия «имущественное право» для всей системы гражданского права. Вопрос о том. является ли то или иное право имущественным, совпадает с вопросом, является ли данное право предметом в смысле гражданского законодательства. Суммируя. Р. Зом писал, что предметы являются активными составными частями имущества169. Только из них составляется «имущество» в гражданско-правовом смысле. Только они допускают в отношении себя правопреемство и возникновение прав нескольких лиц. Отмечая, что понятие предмета лежит в основе целого ряда принципиальных правовых положений, Р. Зом доказывал основополагающий характер этого понятия для гражданского права170.

Изложенная концепция предмета частных прав представляется весьма перспективной в плане раскрытия содержания понятия «имущество» и создает достаточную для этого теоретическую основу. Она позволяет формировать понятие об активной части имущества с использованием конечного числа элементов (предметов), т. е. вещей и имущественных прав, характеризуемых передаваемостью (оборотоспособностью) по распорядительным сделкам. В этом смысле можно, вслед за Зомом, утверждать, что любой предмет входит в имущество, но, с другой стороны, при таком подходе с неизбежностью следует обратное умозаключение о том, что имущество и есть некая совокупность предметов (в изложенном понимании).

Анализируя с учетом данных позиций формулу видов объектов гражданских прав, приведенную в ст. 128 ГК РФ, можно обнаружить стремление отечественного законодателя представить эти объекты в определенной взаимосвязи и логической последовательности.

Так, наиболее общим понятием выступает понятие объектов гражданских прав, которое можно рассматривать как обладающее наибольшей степенью обобщения существенных признаков всех и любых объектов гражданских прав и выступающее по отношению к последним в качестве общего (родового) понятия. Особенные (видовые) понятия объектов представлены имуществом; работами и услугами; информацией; результатами интеллектуальной деятельности;

нематериальными благами. В свою очередь видовое понятие имущества раскрывается через называемые законодателем подвидовые объекты: вещи и иное имущество, а подвид объектов - результаты интеллектуальной деятельности уточняется ссылкой на исключительные права (интеллектуальную собственность). Внешне эта структура выглядит в достаточной степени организованной и упорядоченной. однако необходимо обратить внимание на то. что только в отношении вещей и иного имущества законодатель применяет смысловое расширение непосредственно в тексте рассматриваемой нормы. относя к вещам деньги и ценные бумаги, а также включая в иное имущество имущественные права. Думается, что это не случайно. Ведь в принципе юридическая техника позволяет расширить содержание ст. 128 ГК РФ уточнениями и иных видовых объектов. Так. не было у законодателя никаких формальных препятствий к тому, например, чтобы указать хотя бы главнейший подвид информации - служебную и коммерческую тайну (ст. 139 ГК) или же перечислить конкретные разновидности неимущественных благ (ст. 150 ГК) непосредственно в базовой норме - ст. 128 ГК РФ. Тем не менее законодатель не пошел по такому пути, что совершенно оправданно.

Исключение, сделанное для имущества, отражает принципиальную важность относимых к нему объектов для всего предмета регулирования гражданского права. Этим подчеркивается, во- первых, положение имущества как центра системы объектов гражданских прав, и, во-вторых, наличие центростремительной тенденции в указанной системе. Под таковой тенденцией мы понимаем отчетливо выраженное движение имеющих экономическое содержание прав на объекты, не отнесенные по закону к имуществу, к центру системы объектов гражданских прав, проникновение таковых прав внутрь имущественной группы объектов и приобретение ими в силу этого главнейшего предметного качества - передавае- мости.

Обсуждая понятие имущества, мы неизбежно сталкиваемся с необходимостью интерпретации категорий вещи, объекта и предмета в их логической, а также юридико-системной взаимосвязи. В определенной части этот вопрос был затронут нами выше в главе первой при обсуждении понятия дискретности как ведущего признака объектов гражданских прав. Сейчас же представляется принципиально важным подчеркнуть, что понятие предмета (по Зому) практически охватывает все объекты, относимые действующим российским гражданским законодательством к имущественной группе (вещи, деньги, ценные бумаги, имущественные права), которые и составляют актив имущества субъекта. Однако поскольку закон установил неисключительный перечень имущественных объектов, следует прийти к выводу о том, что пополнение активной частії имущества возможно лишь за счет определенных модусов сугцест- вования иных объектов, не отнесенных законом (в исходном состоянии) к имуществу. Именно такое движение неимущественных объектов или, точнее, отдельных проявлений таковых, в сторону имущественной группы. представляет собой внешнюю сторону проявления одного из важнейших качеств системы объектов гражданских прав - способности к саморегуляции и взаимозамещению. Однако подобные переходные процессы могут быть обнаружены и внутри самой имущественной группы объектов. Изучение их представляет существенный теоретический и практический интерес.

Эти переходные процессы составляют одну из наиболее сложных задач для правового регулирования, которое традиционно ориентировано на дихотомическое деление правовых предписаний на вещно- и обязательственно-правовые и. за малыми исключениями, не содержит норм, способных императивно установить адекватный сущности рассматриваемых явлений правовой статус. До некоторой степени острота проблемы сглаживается диспозитивным, договорным режимом, который участники правоотношений избирают для себя в каждом конкретном случае. Однако начала диспозитивности вряд ли могут иметь серьезные перспективы даже в гражданском праве, когда и поскольку речь идет о правовом статусе как основной части правового режима того или иного объекта гражданских прав.

Если «чистые» в исходном состоянии имущественные права могут приобретать при известных условиях квазивещные характеристики. то имеет место и встречный, достаточно активный процесс обретения объектами, признаваемыми по закону вещами, обязательственно-правовых свойств. Например, деньги в безналичной форме имеют объективно-реальное существование лишь как специфическое обязательственное право требования владельца счета к соответствующей кредитной организации. Все ценные бумаги, признаваемые по закону вещами, обладают явно выраженным обязательственно-правовым признаком персонификации должника. Мы полагаем, однако, что вещи, деньги, ценные бумаги и имущественные права не исчерпывают действительного содержания понятия имущества, ибо оно обладает мощным потенциалом, способствующим саморазвитию, расширению и углублению. Прежде всего необходимо обратить внимание на то обстоятельство, что имущество, понимаемое как объекты внешнего мира, должно характеризоваться независимостью существования от сознания участников гражданского оборота и относительной устойчивостью свойств таковых объектов. Конечно же, существует глубокое различие между философским и юридическим пониманием объекта. По определению Брокгауза и Эфрона, «объект (предмет) вообще то, что дано в познании, или на что обращена наша познавательная деятельность. Противоположное ему субъект - мыслящее, чувствующее, желающее Сія": впрочем, это противоположение между объектом и субъектом является чисто относительным, так как при обращении на себя познавательной деятельности (при самосознании) субъект становится объектом. В обычном словоупотреблении объективным называется то, что имеет свое основание в природе вещей, независимо от познающего субъекта». В силу этого в имущество необходимо включать любые объективированные, существующие независимо от человеческого сознания продукты природы и продукты деятельности (в том числе интеллектуальной), которые имеют стоимостную оценку и становятся товаром, а также имущественные права и обязанности, возникающие по поводу их. И хотя в ст. 128 ГК РФ работы, услуги, информация, результаты интеллектуальной деятельности вынесены за пределы понятий «вещь» и «имущество», в действительности данный перечень объектов в значительной своей части может быть включен в группу имущественных объектов в связи с тем, что здесь имеет место овеществление продуктов как предметно-практической, так и духовной, интеллектуальной деятельности. Именно с этой (вещной) стороны они и принадлежат к имуществу. Ведь совершенно не случайно Налоговый кодекс РФ в п. 1 ст. 38 («Объект налогообложения») предусмотрел, что объектами налогообложения могут являться операции по реализации товаров (работ, услуг), имущество, прибыль, доход, стоимость реализованных товаров (выполненных работ, оказанных услуг) либо иной объект, имеющий стоимостную, количественную или физическую характеристики, с наличием которого у налогоплательщика законодательство о налогах и сборах свя- зывает возникновение обязанности по уплате налога. Хотя в рамках данной нормы и не произошло формального объединения работ и услуг с объектами «имущественной подгруппы», думается, что наличие стоимостных, количественных или физических характеристик у работ и услуг вплотную приближает их к имуществу. Необходимо, однако, обратить внимание на то обстоятельство, что в п. 2 ст. 38 Налогового кодекса РФ (в ред. Федерального закона от 9 июля 1999 № 154-ФЗ) под имуществом понимаются виды объектов гражданских прав, относящихся к имуществу в соответствии с ГК РФ (за исключением имущественных прав). В первоначальной редакции НК РФ виды имущества без всяких изъятий определялись в соответствии с ГК РФ. Поэтому исключение имущественных прав из содержания понятия имущества в налоговом законодательстве вызывает целый ряд вопросов. Прежде всего указанное изъятие не проведено последовательно, и в ряде положений того же НК РФ вместо исключенных имущественных прав используются эквивалентные понятия права требования и дебиторской задолженности. Так, например, ст. 167 НК РФ в целях определения даты реализации (передачи) товаров (работ, услуг) оплатой товаров (работ, услуг) признается прекращение встречного обязательства приобретателя указанных товаров (работ, услуг) перед налогоплательщиком, которое непосредственно связано с поставкой (передачей) этих товаров (выполнением работ, оказанием услуг), за исключением прекращения встречного обязательства путем выдачи покупателем - векселедателем собственного векселя. Оплатой товаров (работ, услуг), в частности, признается передача налогоплательщиком права требования третьему лицу на основании договора или в соответствии с законом. В соответствии с п. 5 той же статьи в случае неисполнения покупателем до истечения срока исковой давности по праву требования исполнения встречного обязательства, связанного с поставкой товара (выполнением работ, оказанием услуг), датой оплаты товаров (работ, услуг), признается наиболее ранняя из следующих дат: Одень истечения указанного срока исковой давности; 2) день списания дебиторской задолженности. Более того, часть вторая НК РФ (п. 2 ст. 155) содержит вполне отчетливое указание на товарный характер уступки требования (цессии), вследствие чего исключение имущественных прав из имущества по налоговому законодательству представляется несколько непродуманной акцией. л ^ -

С другой стороны, существующая методология бухгалтерского учета имущества и финансовых обязательств безоговорочно относит к имуществу организаций целый ряд прав, обозначаемых в качестве нематериальных активов. Для подтверждения сказанного достаточно сослаться на п. 55 «Положения по ведению бухгалтерского учета и бухгалтерской отчетности в Российской Федерации», утвержден-

ного от Приказом Минфина РФ 29 июля 1998г. № 34н. где указано, что к нематериальным активам относятся права, возникающие из авторских и иных договоров на произведения науки, литературы, искусства и объекты смежных прав, патентов, промышленных образцов, на ноу-хау. организационные расходы, связанные с образованием юридического лица, деловая репутация и др. Приведенные права приобретают статус нематериальных активов при условии, что они используются в хозяйственной деятельности более одного года и приносят доход. Но это вовсе не означает, что объекты интеллектуальной деятельности теряют все те особенности, которые свойственны им по сути. Законодатель учитывает их специфику в отдельных нормативных правовых актах, иных федеральных законах, других правовых положениях. Проблема состоит, однако, не столько в технической, сколько в концептуальной несогласованности нормативных актов между собой, что отражает неустоявшееся, колеблющееся состояние правовой теории. Актуальность рассматриваемого вопроса подтверждается тем, что в современном законодательстве России все отчетливее обозначается стремление к нормативно- однотипному урегулированию как «чистых», так и «нечистых» имущественных отношений. Примером может являться Постановление Правительства России от 14 января 2002 г. № 7, установившее в утвержденном им «Положении» порядок инвентаризации и стоимостной оценки прав на результаты научно-технической деятельности. Постановлением предусмотрено, что стоимостная оценка прав на результаты научно-технической деятельности, подлежащих инвентаризации в соответствии с Положением, осуществляется в случаях, предусмотренных законодательством Российской Федерации, согласно стандартам оценки, обязательным к применению субъектами оценочной деятельности, утвержденным Постановлением Прави- тельства Российской Федерации от 6 июля 2001 г. № 519 «Об утверждении стандартов оценки». Под инвентаризацией прав в смысле рассматриваемого Постановления понимается выявление прав на результаты научно-технической деятельности с целью их последующего учета и правомерного использования в гражданском обороте. Инвентаризация осуществляется организациями с учетом требований законодательства Российской Федерации о бухгалтерском учете и отчетности, а также нормативных правовых актов о порядке проведения инвентаризации нематериальных активов организаций и включает дополнительно следующие мероприятия: -

осуществление научно-технического, правового и экономического анализа результатов научно-технической деятельности, в том числе отчетной научно-технической, проектной, конструкторской, технологической и другой документации, с целью выявления в них потенциально охраноспособных результатов, включая изобретения, промышленные образцы, полезные модели, а также секретов производства (ноу-хау) и результатов научно-технической деятельности, не являющихся объектами исключительных прав; -

идентификацию субъектов прав на выявленные результаты; -

разработку рекомендаций о получении (оформлении) правовой охраны на выявленные результаты и использование их в гражданском обороте. Несмотря на некоторую противоречивость приведенных нормативных положений, следует обратить внимание на то, что инвентаризация хотя и предшествует учету, но охватывает в сущности тот же круг объектов. И для инвентаризационных процедур, и для учета объектами выступают права на результаты научно- технической деятельности, которые в учетных целях принято именовать инвентарными объектами. Инвентарным объектом нематериальных активов считается совокупность прав, возникающих из одного патента, свидетельства, договора уступки прав и т. п. Основным признаком, по которому один инвентарный объект Дифференцируется от другого, служит выполнение им самостоятельной функции в производстве продукции, выполнении работ или оказании услуг либо использовании для управленческих н}жд организации. К нематериальным активам относятся объекты интеллектуальной собственности (исключительное право на результаты интеллектуальной деятельности), для которых выполняется ряд условий, сформулированных в качестве негативных признаков. Не рассматриваются в качестве нематериальных активов: а) не давшие положительного результата научно-исследовательские, опытно-конструкторские и технологические работы; б) не законченные и не оформленные в установленном законодательством порядке научно- исследовательские, опытно-конструкторские и технологические работы; в) материальные объекты (материальные носители), в которых выражены произведения науки, литературы, искусства, программы для ЭВМ и базы данных. Исходя из приведенных посылок, «Положение по бухгалтерскому учету "Учет нематериальных активов ПБУ 14/2000"», утвержденное Приказом Минфина Российской Федерации от 16 октября 2000 г. № 91н, определяет в п. 4, что к нематериальным активам относятся следующие объекты: -

исключительное право патентообладателя на изобретение, промышленный образец, полезную модель; исключительное авторское право на программы для ЭВМ, базы данных; имущественное право автора или иного правообладателя на топологии интегральных микросхем; -

исключительное право владельца на товарный знак и знак обслуживания, наименование места происхождения товаров; -

исключительное право патентообладателя на селекционные достижения.

В составе нематериальных активов учитываются также деловая репутация организации и организационные расходы (расходы, связанные с образованием юридического лица, признанные в соответствии с учредительными документами частью вклада участников (учредителей) в уставный (складочный) капитал организации).

Этот достаточно широкий круг прав, отнесенных к нематериальным активам, сформулирован в нормативном акте как исчерпывающий перечень исключительных прав, что вызывает определенные возражения прежде всего в связи с тем, что учет нематериальных активов является составной частью учета имущества, понятие о котором шире понятий и нематериальных активов и тем более исключительных прав. И в этом плане гораздо ближе к истине идеология «Положения о бухгалтерском учете и бухгалтерской отчетности в Российской Федерации», которое вообще не опирается на понятие исключительного права, говоря лишь о правах, возникающих: -

из патентов на изобретения, промышленные образцы, селекционные достижения, из свидетельств на полезные модели, товарные знаки и знаки обслуживания или лицензионных договоров на их использование; -

из прав на «ноу-хау» и др.

Необходимо прежде всего обратить внимание на то, что «Положение по бухгалтерскому учету «Учет нематериальных активов ПБУ 14/2000» признает объектом учета лишь «исключительное авторское право на программы для ЭВМ и базы данных». Если исходить из точного смысла положений главы 2 Закона от 23 сентября 1992 г. № 3523-1 «О правовой охране программ для электронных вычислительных машин и баз данных», под исключительными авторскими правами на указанные объекты следует понимать лишь имущественные права, дающие возможность осуществлять и (или) разрешать осуществление следующих действий: выпуск в свет программы для ЭВМ или базы данных; воспроизведение программы для ЭВМ или базы данных (полное или частичное) в любой форме, любыми способами; распространение программы для ЭВМ или базы данных; модификацию программы для ЭВМ или базы данных, в том числе перевод программы для ЭВМ или базы данных с одного языка на другой; иное использование программы для ЭВМ или базы данных (ст. 10 Закона). Видимо, к этой же группе прав следует отнести также и смешанные организационно-имущественные права, как то право на передачу имущественных прав (ст. 11) и право на регистрацию программы или базы данных (ст. 13). В то же время, в составе нематериальных активов со всей очевидностью не должны учитываться личные авторские права, которые Законом не совсем корректно также отнесены к исключительным: право авторства, право на имя и право на неприкосновенность (целостность). Принципиально те же соображения касаются и исключительных прав на топологии интегральных микросхем. Закон от 23 сентября 1992 г. № 3526-1 «О правовой охране топологий интегральных микросхем» совершенно оправданно относит к исключительным лишь имущественные права авторов и иных правообладателей, подразумевая под таковыми права использовать топологию по своему усмотрению, в частности, путем изготовления и распространения интегральных микросхем с такой топологией (ст. 5 Закона).

Во-вторых. «Положение о бухгалтерском учете и бухгалтерской отчетности в Российской Федерации» (в отличие от «Положения по бухгалтерскому учету ""Учет нематериальных активов ПБУ 14/2000"») учитывает, что права, возникающие из факта установления правовой охраны объектов промышленной собственности, могут иметь и производный характер, т. е. вытекать из лицензионных договоров, которые не обязательно предоставляют исключительные права использования тех или иных объектов (при неисключительной или же открытой лицензии). Следует отметить, однако, что методологически вопрос об относимости прав использования объектов промышленной собственности до логического завершения не доведен ни в том, ни в другом документе. Коль скоро проблема заключается не столько в исключительном характере права, сколько в установлении особого правового (законного и/или договорного) режима использования объекта, необходимо принять во внимание, что законодатель в ряде случаев оговаривает спех\иальные права пользования, которые имеют четко выраженный имущественный характер и не могут быть квалифицированы иначе, нежели нематериальный актив. Так, к примеру, Патентный закон от 23 сентября 1992 г. № 3517-1 в ст. 12 устанавливает право преждепользования, в силу которого любое физическое или юридическое лицо, которое до даты приоритета изобретения, полезной модели, промышленного образца добросовестно использовало на территории Российской Федерации созданное независимо от его автора тождественное решение или сделало необходимые к этому приготовления, сохраняет право на дальнейшее его безвозмездное использование без расширения объема. Право преждепользования может быть передано другому физическому или юридическому лицу только совместно с производством, на котором имело место использование тождественного решения или были сделаны необходимые к тому приготовления. Понятно, что приведенная норма исходит из соображения о целесообразности защиты этого специального права в интересах его обладателя исходя из более чем экономически оправданного предположения о понесенных последним затратах на создание тождественного решения или приготовление к его использованию. Такие затраты и расходы имеют ту же экономическую природу, что и включаемые в состав имущества организации затраты по созданию охраноспособных объектов (кроме, конечно, расходов, связанных с оформлением правовой их охраны). В случае продажи предприятия- преждепользователя право преждепользования, будучи бесспорным активом, не может быть учтено никаким иным образом, кроме как нематериальный актив. Равным образом к нематериальным активам следует относить и неисключительное по своей природе право пользования зарегистрированным наименованием места происхождения товара любым юридическим или физическим лицом находящимся в том же географическом объекте и производящим товар с теми же свойствами, как предусмотрено ст. 32 Закона от 23 сентября 1992 г. № 3520-1 «О товарных знаках, знаках обслуживания и наименованиях мест происхождения товаров». Это последнее право в известном смысле сопряжено с деловой репутацией организации. которая, как известно, подлежит включению в состав нематериальных активов. Полагаем, что подобного рода неисключительные права входят тем не менее в состав имущества и должны учитываться как элементы такового.

Наконец, требуют определенного уточнения методология учета в составе нематериальных активов прав на «ноу-хау» и установление в этих целях содержательных и функциональных корреляций с понятиями секретов производства, коммерческой тайны и информации.

Ответ

В законодательстве такое определение отсутствует. Суды указывают, что распоряжение имуществом - это полномочие собственника, заключающееся в возможности передачи, продажи, сдачи в аренду, самостоятельного использования имущества (см., например, Постановление АС МО от 30.09.2015 № ).

Таким образом, передача имущества в аренду является распоряжением имуществом.

Заключение договора на установку и эксплуатацию рекламной конструкции является также формой распоряжения имуществом.

Не любой запрет на распоряжение имуществом влечет за собой ничтожность сделки в этой части. Такой подход согласуется с предложениями Концепции развития гражданского законодательства РФ (далее — Концепция), которые, правда, адресованы к ГК РФ, но, как представляется, имеют более общий характер. Так, в Концепции отмечено, что «нарушение не любой императивной нормы закона приводит к ничтожности сделки, а лишь такой, в которой содержится явно выраженный запрет со стороны правопорядка». Аналогичная позиция поддерживается и в немецком праве (применительно к § 134 ГГУ). Отмечается, что данные нормы созданы не для ограничения свободы договора как таковой, а для запрета определенного типа поведения безотносительно, какую юридическую форму данное поведение принимает 1 . Недействительность в данном случае — только косвенная реакция, скрывающаяся за основной целью законодателя не допустить подобного поведения.

Согласно Концепции «суд исследует волю законодателя и объявляет ничтожной сделку только при условии, что законодатель намеревался установить именно ничтожность сделки в качестве санкции за нарушение введенного им запрета».

Не всегда при нарушении сделкой закона требуется признание ее недействительной, иногда может быть достаточно, к примеру, штрафа. Так, в Германии запрещена продажа в большинстве магазинов в определенное время суток (после 20.00) и по воскресеньям. Однако если какой-то продавец все же заключит сделку позже 20.00, договор будет действителен несмотря на нарушение нормы закона. Признание данной сделки ничтожной считается чрезмерным последствием.

Аналогичные примеры можно найти и в российском законодательстве. Так, условно выпущенные товары запрещены к передаче третьим лицам, в том числе путем их продажи или отчуждения иным способом (). Отчуждение имущества нарушило бы правила, установленные законом. В результате чего мог бы возникнуть вопрос о применении комментируемого положения (ст. 168 ГК РФ не применялась бы ввиду наличия специальной нормы).

Вероятно, сделка по продаже товара была бы действительной, а к нарушителю применялась бы административная ответственность (). На практике в таких случаях ответственность нередко выражается в форме штрафа без конфискации предмета правонарушения ().

В российском законодательстве представлено немало случаев, когда запрет на распоряжение имуществом вытекает из закона. К примеру, требования, неразрывно связанные с личностью кредитора, в частности требования об алиментах, о возмещении вреда, причиненного жизни или здоровью, и иных прав, уступка которых другому лицу запрещена законом, не могут быть предметом залога ().

Запрет на распоряжение имуществом установлен для концессионера (по отчуждению объекта концессионного соглашения или передаче его в залог) (). Кроме того, Федерального закона от 22.07.2005 № 116- ФЗ «Об особых экономических зонах в Российской Федерации» установлено, что резидент особой экономической зоны — арендатор земельного участка, находящегося в государственной и (или) муниципальной собственности, не вправе сдавать его в субаренду (поднаем) и передавать свои права и обязанности по договору аренды другому лицу (перенаем), предоставлять земельный участок в безвозмездное срочное пользование и т. д.

Помимо этого, в указанном пункте прямо закреплено, что запреты и ограничения установлены, в том числе, и законодательством о несостоятельности (банкротстве). Так, внешний управляющий не вправе отчуждать отдельные виды имущества, имущественных и иных прав, которые входят в состав имущественного комплекса должника — стратегического предприятия или организации, предназначенного для осуществления деятельности, связанной с выполнением работ по государственному оборонному заказу, обеспечением федеральных государственных нужд в области поддержания обороноспособности и безопасности Российской Федерации ().

СДЕЛКА В ОБХОД СУДЕБНОГО ЗАПРЕТА НЕ ПРЕПЯТСТВУЕТ РЕАЛИЗАЦИИ ПРАВ КРЕДИТОРА, ОБЕСПЕЧЕННЫХ ЗАПРЕТОМ

Сделка, совершенная с нарушением запрета на распоряжение имуществом должника, наложенного в судебном или ином установленном законом порядке в пользу его кредитора или иного управомоченного лица, не препятствует реализации прав указанного кредитора или иного управомоченного лица, которые обеспечивались запретом, за исключением случаев, если приобретатель имущества не знал и не должен был знать о запрете ().

Арест имущества должника включает запрет распоряжаться имуществом, а при необходимости — ограничение права пользования имуществом или изъятие имущества (п. 4 ст. 80 Федерального закона от 02.10.2007 № 229- ФЗ «Об исполнительном производстве»; далее — ). В целях обеспечения нахождения имущества во владении ответчика в период судебного спора о праве на это имущество суд по ходатайству истца может принять обеспечительные меры. Суд может запретить ответчику распоряжаться и (или) пользоваться спорным имуществом (арест), запретить государственному регистратору изменять запись в ЕГРП о праве на это имущество, передать спорное имущество на хранение другому лицу в соответствии с ст. 926 ГК РФ ().*

Следует отметить, что в первоначальном варианте, который вносился в Государственную Думу, указанное правило отсутствовало. Напротив, устанавливалось, что сделка, совершенная с нарушением ареста или иного запрета на распоряжение, наложенного на имущество в судебном или ином установленном законом порядке, является ничтожной 2 . При применении последствий недействительности такой сделки должны быть обеспечены права лица, в интересах которого наложен арест или иной запрет. Такой подход во многом соответствовал судебной практике.

Если суды устанавливали, что лицо распорядилось имуществом в нарушение установленного запрета, то сделка признавалась ничтожной со ссылкой на ГК РФ вследствие нарушения Закона № 229- ФЗ. Так, ФАС Уральского округа указал следующее: «Установив, что договор купли-продажи подписан и исполнен сторонами в отношении имущества, находившегося под арестом, что противоречит положениям ст. 80 Закона об исполнительном производстве, суды правомерно признали его недействительной (ничтожной) сделкой» ().

В новой редакции в качестве последствия предусматривается, что сделка не препятствует реализации прав указанного кредитора или иного управомоченного лица, которые обеспечивались запретом. Данный проект подвергся критике в официальном отзыве Правительства РФ 3 , которое обратило внимание на «неясность правового смысла положения о том, что такой запрет не препятствует лицу, в интересах которого наложен запрет, в реализации его прав в отношении указанного имущества». Предлагалось скорректировать редакцию пункта, что, однако, не было сделано.

Следовательно, необходимо определить, какие последствия порождает распоряжение должником имуществом в нарушение запрета, наложенного в судебном или ином установленном законом порядке в пользу его кредитора или иного управомоченного лица.

В Комментарии к ГК РФ под редакцией П. В. Крашенинникова указывается, что похожие правила содержатся в § 135 и 136 Германского гражданского уложения. Поэтому интересно проанализировать немецкий опыт и определить, какое регулирование предусмотрено в Германии.

ОТНОСИТЕЛЬНО НЕДЕЙСТВИТЕЛЬНЫЕ СДЕЛКИ ПО ГГУ НЕ ПОРОЖДАЮТ ПРАВОВОГО ЭФФЕКТА В ОТНОШЕНИИ ЛИЦА, ЗАЩИЩЕННОГО НОРМОЙ ЗАКОНА

По германскому праву если распоряжение предметом нарушает установленный законом запрет его отчуждать, направленный лишь на защиту интересов определенных лиц, распоряжение недействительно лишь в отношении этих лиц (абз. 1 § 135 ГГУ). Следующий параграф устанавливает, что запрет отчуждения, который устанавливается судом или органом власти в пределах их компетенции, приравнивается к установленному законом запрету отчуждения, указанному в § 135.

В немецких комментариях указывается, что последствием в таком случае будет относительная недействительность сделки 4 . Тут понимаются ситуации, когда сделка нарушает закон, направленный на защиту определенного лица, и потому эффект в отношении указанного защищаемого лица не возникает. В остальном же сделка действительна 5 . Как правило, такие случаи имеют место, когда правообладателю запрещено распоряжение правом в интересах другого лица. Защищаемому лицу должна быть предоставлена (и сохранена) возможность будущего приобретения определенной вещи (или обращения на нее взыскания).

Относительную недействительность не следует смешивать с оспоримостью, поскольку относительно недействительные (ничтожные) сделки изначально не имеют силы в отношении конкретных заинтересованных лиц, в сделке не участвовавших; для всех же остальных, в том числе для контрагентов, они полностью действительны 6 . При оспоримости ситуация иная: сделка, в зависимости от того, была она аннулирована судом или нет, либо действительна, либо недействительна, но в обоих случаях действительность или недействительность является абсолютной в том смысле, что устанавливается в отношении всех.

Можно ли говорить о том, что ст. 174.1 ГК РФ предусматривает аналогичные последствия? Для ответа на этот вопрос необходимо учитывать также немецкую конструкцию распорядительных сделок и входящий в нее подвид вещных сделок. Наличие последних связано с проведением в немецком праве строгого разграничения между заключением договора об отчуждении вещи (оформляемого обычной обязательственной сделкой) и его исполнением — передачей права собственности на вещь (оформляемой вещным договором) 7 . Вещной сделке, благодаря которой достигается вещно-правовой эффект, присуща абстрактность (независимость от основания).

СФЕРА ПРИМЕНЕНИЯ ОТНОСИТЕЛЬНЫХ ЗАПРЕТОВ РАСПОРЯЖЕНИЯ

В отличие от относительных запретов, абсолютный запрет делает невозможным возникновение правовых последствий вследствие совершения сделки, нарушающей норму закона, содержащую подобный запрет (§ 134 ГГУ). Нарушение распоряжением запрета, установленного законом (к примеру, соглашение о передаче права собственности согласно § 929 ГГУ в отношении объектов, ограниченных в обороте), влечет общий отказ в признании того, что сделка породила правовые последствия.

В Мюнхенском комментарии к § 135 ГГУ указывается, что на сегодняшний день правила об относительном запрете используются крайне редко. Ограничения на распоряжение, установленные законом, или имеют абсолютный характер, или предусматривают специальные последствия 8 . Однако правила § 135 ГГУ успешно применяются в тех случаях, когда запрет отчуждения установлен судом или органом власти (§ 136 ГГУ).

Запрет отчуждения, устанавливаемый судом и направленный на защиту определенного лица реализуется, как правило, через обеспечение иска, а также через меры исполнительного производства.

К примеру, кредитору предоставлено денежное требование к должнику, данное требование подтверждено судебным решением и в рамках его исполнения установлено удержание из заработной платы должника, начисляемой его работодателем. В Германии такой должник не может распоряжаться своим правом на заработную плату (1 § 829 ГПК Германии). Если же он уступит указанное право третьему лицу, данное распоряжение не производит правового эффекта в отношении кредитора, и он может в дальнейшем требовать платежей из зарплаты. То же самое имеет место, если работодатель выплатит должнику всю зарплату, не вычтя из нее причитающуюся кредитору сумму. Исключение представляет лишь случай, когда работодатель не знал об удержании, тогда он сможет сослаться на § 407 ГГУ (исполнение должником обязательства прежнему кредитору ввиду незнания об уступке).

В СДЕЛКАХ СОБСТВЕННИКА АРЕСТОВАННОГО ИМУЩЕСТВА ИМЕЕТ ЗНАЧЕНИЕ ДОБРОСОВЕСТНОСТЬ ПРИОБРЕТАТЕЛЯ

Распоряжение, осуществленное вопреки имеющемуся запрету, не производит правового эффекта только в отношении того лица, на защиту которого данный запрет направлен. Распоряжение не препятствует лицу осуществить свое притязание против распорядившегося или получить удовлетворение в исполнительном производстве.

Если речь идет о движимых вещах, защищаемое лицо может потребовать от распорядившегося передачи права в соответствии с § 929, 931 ГГУ, а затем или вместе с этим передачи вещи от приобретателя в силу § 985 ГГУ.

В случае с недвижимостью защищенное лицо требует от распорядившегося передачи права собственности, от приобретателя — согласия на внесение записи в реестр, а также погашения предыдущей записи о праве приобретателя.

Если произошла цессия, кредитор может потребовать от цедента уступить ему право, а если должник уже заплатил третьему лицу, кредитор получает иск против последнего.

Возможность применения относительной недействительности ограничивается случаями добросовестного приобретения. В таком случае сделка породит правовые последствия, в том числе и для лица, защищенного запретом 9 . Необходимо отметить, что законодатель использует конструкцию добросовестного приобретателя только в отношении распоряжения вещами, а не требованиями 10 . Исключение составляет лишь случай уступки требования, обусловленного предъявлением документов (§ 405 ГГУ). Поэтому необходимо рассмотреть, какое значение имеет добросовестное приобретение в рамках ГК РФ, а также оценить возможность использования конструкции относительной недействительности сделки при применении ст. 174.1 ГК РФ.

Таким образом, раньше вопрос о добросовестности приобретения при наличии ареста ставился только тогда, когда вещь приобреталась не у собственника () (). Теперь же критерий добросовестности имеет значение и при приобретении арестованной вещи, принадлежащей должнику на праве собственности, поскольку именно на данные случаи направлено регулирование ст. 174.1 ГК РФ.

Конструкция относительной недействительности встречается и в российском праве, подтверждением чему является , где термин «относительная недействительность» используется именно в том смысле, что сделка порождает правовые последствия не для всех лиц: «Последствием передачи недвижимого имущества по договору доверительного управления от учредителя управления к доверительному управляющему без государственной регистрации в нарушение Кодекса является то, что стороны договора не могут противопоставлять его добросовестным третьим лицам, ссылаться на него (относительная недействительность сделки). Однако такой договор действителен для сторон в их отношениях между собой и обязанность доверительного управляющего возвратить имущество во владение учредителю управления в предусмотренный договором срок сохраняется. Поэтому нельзя считать, что в момент передачи владения имуществом по договору нарушаются права учредителя управления».

Кроме того, применительно к договору аренды недвижимого имущества предусматривается, что в отсутствие его государственной регистрации он все равно связывает стороны обязательством 12 . Однако права, предоставленные лицу, пользующемуся имуществом по договору аренды, не прошедшему государственную регистрацию, не могут быть противопоставлены им третьим лицам. В частности, такое лицо не имеет преимущественного права на заключение договора на новый срок (), а к отношениям пользователя и третьего лица, приобретшего на основании договора переданную в пользование недвижимую вещь, не применяется ст. 617 ГК РФ ().

Правда, в обоих случаях сделка порождает правовые последствия только в отношении ее сторон, а не для третьих лиц, что существенно отличает их от немецкого варианта относительной недействительности.

Под договором мены недвижимого имущества понимается договор, в соответствии с которым каждая из сторон обязуется передать в собственность другой стороны один объект недвижимости в обмен на другой объект недвижимости или иной товар. Договор мены -, отраслевой, консенсуальный, возмездный, меновый, двусторонний. К договору применимы правила купли-продажи.

Особенности договора мены представляет собой самостоятельный гражданско-правовой договор, обладающий рядом характерных признаков, которые позволяют отличить договор мены от иных гражданско-правовых обязательств. Если из договора мены не вытекает иное, товары подлежащие обмену предполагаются равноценными (ст. 568 ГК)
Договор мены обладает следующими основными признаками :
1. цель договора мены - непосредственная передача товара (обмен имуществом);
2. товар, который передается на основании заключенного договора мены, передается сторонами в собственность, в том числе в хозяйственное ведение, оперативное управление;
3. договор мены - возмездный договор, который отличается от других возмездных гражданско-правовых договоров в наличии встречного предоставления, таким образом, товар, передаваемый по договору мены, предоставляется в обмен на другой товар, при этом нельзя предусмотреть при заключении договора мены оплату стоимости товара взамен его передаче;
4. в отличие от общего правила, установленного в п. 1 ст. 223 ГК РФ, право собственности на товары, подлежащие обмену, в соответствии со ст. 570 ГК РФ, переходит к каждой стороне договора мены одновременно и после того, как обязательства по передаче товаров сторонами исполнены.
Договор мены не подлежит регистрации, только переход права.
Существенные условия:
предмет договора;
перечень лиц, сохраняющих право пользования жилым помещением после его передачи.
Цена не относится к числу существенных условий договора мены даже в случае, если обменивается недвижимое имущество.
Стороны - любые субъекты гражданских прав и обязанностей: граждане, юридические лица, публично-правовые образования. В качестве стороны может выступать государство (РФ и субъекты РФ), а также муниципальные образования в части обмена имущества, находящегося в государственной или муниципальной собственности и не закрепленного за юридическими лицами.
Государственные и муниципальные унитарные предприятия и учреждения могут выступать участниками договора мены при том условии, что такой договор не выходит за рамки их специальной правоспособности. Для заключения унитарным предприятием договора мены в отношении недвижимого имущества требуется согласие собственника такого имущества. Учреждения не вправе распоряжаться закрепленным за ним имуществом. Существенным условием договора мены жилого дома, квартиры, части дома, комнаты является перечень лиц, сохраняющих право пользования жилым помещением после его передачи новому собственнику. При несоблюдении этого требования договор считается незаключенным, а значит, в его регистрации должно быть отказано. Государственная регистрация мены жилых помещений проводилась!!! по правилам, предусмотренным Инструкцией о порядке госуд. регистрации договоров купли-продажи и перехода права собственности на жилые помещения, утвержденной Приказом Минюста России от 6 августа 2001 г. N 233 (на сегодняшний день д окумент утратил силу в связи с изданием Приказа Минюста РФ от 12.04.2012 N 53, вступившего в силу по истечении 10 дней после дня официального опубликования (опубликован в "Российской газете" - 16.04.2012).
В случае заключения и исполнения сторонами договора мены совершаются следующие регистрационные действия:
регистрация перехода права на одно;
регистрация перехода права на другое.
Порядок регистрации договора мены объектов недвижимости, находящихся в различных субъектах РФ установлен Инструкцией о порядке государственной регистрации договора мены и (или) перехода прав на объекты недвижимого имущества, находящиеся на территориях различных регистрационных округов, утвержденной Приказом Минюста РФ № 183 от 01.07.02г.» О порядке гос. регистрации договора мены и перехода права на объекты, расположенные на территории различ. рег. округов». с 01.10.2013 г. по выбору сторон сделки гос. рег. договора мены проводится в любом из территориальных органов Росреестра. Если в разных тер.органах, то при поступлении в тер.орган заявлений и соответ. документов на переход права на один из объектов недвижимого имущества данный тер. орган в тот же день направляет сообщение об этом и копию договора во второй тер. орган с целью внесения 2-ым тер. органом записи в ЕГРП о правопритязаниях. В сообщении 1 тер. орган также запрашивает у другого тер. органа сведения о зарегистрированном праве на соответствующий объект недвижимого имущества, ограничениях (обременениях) права, а также о наличии правопритязаний на данный объект недвижимого имущества. В 5-дневный срок 2-ой тер.орган сообщает в 1-ой тер.орган, имеющуюся информацию об объекте, правах на него и обременениях. После принятия решения о регистрации перехода в течение 5 дн. инфор. о проведении перехода права направляется во 2й тер.орган (сообщается дата регистрации и регистрационный №), в случае отказа в регистрации или приостановления регистрации направляется копия сообщения. После перехода права 1-ым тер.органом 2-ой проводит регистрацию перехода права на другой объект с учетом проведенной 1-ым тер. перехода по договору мены.
Сложность в реализации данного договора заключается лишь в том, чтобы найти лицо, у которого находится интересующее вас имущество, и которое будет заинтересовано получить ваше имущество в обмен на свое. При обмене объектов, которые принадлежат отчуждающим сторонам, нет никаких ограничений в обмене одного объекта на другой (за исключением объектов, изъятых или ограниченных в обороте). Стороны вправе обменять по одной сделке один дорогостоящий объект на несколько менее ценных, обменять недвижимость на движимые вещи и т.п. Механизм договора мены в определенных случаях обеспечивает более эффективное проявление своих правомочий (в частности по распоряжению) собственником. Кроме того, лицо, при отсутствии денежных средств, но при наличии имущества, с помощью такого механизма как мена может принимать непосредственное участие в гражданском обороте.
Форма договора мены: должен быть заключен в письменной форме в виде одного документа, подписанного сторонами (ст. 550 ГК РФ).
Статья 39.21. Случаи обмена земельного участка, находящегося в государственной или муниципальной собственности, на земельный участок, находящийся в частной собственности
Обмен земельного участка, находящегося в государственной или муниципальной собственности, на земельный участок, находящийся в частной собственности, допускается при обмене:
1) земельного участка, находящегося в государственной или муниципальной собственности, на земельный участок, находящийся в частной собственности и изымаемый для государственных или муниципальных нужд;
2) земельного участка, находящегося в государственной или муниципальной собственности, на земельный участок, который находится в частной собственности и предназначен в соответствии с утвержденными проектом планировки территории и проектом межевания территории для размещения объекта социальной инфраструктуры (если размещение объекта социальной инфраструктуры необходимо для соблюдения нормативов градостроительного проектирования), объектов инженерной и транспортной инфраструктур или на котором расположены указанные объекты.
Статья 39.22. Условия договора мены земельного участка, находящегося в государственной или муниципальной собственности, на земельный участок, находящийся в частной собственности
1. Здания, сооружения, расположенные на земельных участках, являющихся предметом договора мены, также должны быть предметом этого договора мены.
2. В случае, если земельный участок и расположенные на нем объекты социальной, инженерной и транспортной инфраструктур находятся в частной собственности одного лица, договор мены может предусматривать безвозмездную передачу в государственную или муниципальную собственность указанных объектов.
3. Различие видов разрешенного использования земельных участков не является препятствием для заключения договора мены таких земельных участков.
4. При заключении договора мены земельных участков в соответствии с настоящей статьей земельные участки и расположенные на них объекты недвижимого имущества, за исключением объектов недвижимого имущества, передаваемых безвозмездно в государственную или муниципальную собственность, подлежат обязательной оценке для установления их рыночной стоимости в соответствии с законодательством Российской Федерации об оценочной деятельности.
5. При заключении договора мены земельных участков в соответствии с настоящей статьей цена обмениваемых земельных участков, в том числе с расположенными на них объектами недвижимого имущества (за исключением объектов недвижимого имущества, передаваемых безвозмездно в государственную или муниципальную собственность), должна быть равнозначной, за исключением случая, предусмотренного пунктом 6 настоящей статьи.
6. В случае изъятия земельного участка, находящегося в частной собственности, для государственных или муниципальных нужд с согласия собственника такого земельного участка по договору мены ему может быть передан в собственность земельный участок, который находится в государственной или муниципальной собственности и цена которого ниже выкупной цены изымаемого земельного участка. В этом случае собственнику, у которого изымается земельный участок, возмещается указанная разница в срок, не превышающий трех месяцев со дня перехода права собственности на изъятый земельный участок

1. Обращение взыскания на имущество должника включает изъятие имущества и (или) его реализацию, осуществляемую должником самостоятельно, или принудительную реализацию либо передачу взыскателю.

1.1. Взыскание на заложенное имущество на основании исполнительной надписи нотариуса может включать изъятие имущества и его передачу залогодержателю для последующей реализации этого имущества в установленном Гражданским кодексом Российской Федерации, Федеральным законом "Об ипотеке (залоге недвижимости)" порядке.

(см. текст в предыдущей редакции)

2. Взыскание на имущество должника, в том числе на денежные средства в рублях и иностранной валюте, обращается в размере задолженности, то есть в размере, необходимом для исполнения требований, содержащихся в исполнительном документе, с учетом взыскания расходов по совершению исполнительных действий и исполнительского сбора, наложенного судебным приставом-исполнителем в процессе исполнения исполнительного документа.

(см. текст в предыдущей редакции)

3. Взыскание на имущество должника по исполнительным документам обращается в первую очередь на его денежные средства в рублях и иностранной валюте и иные ценности, в том числе находящиеся на счетах, во вкладах или на хранении в банках и иных кредитных организациях, за исключением денежных средств и драгоценных металлов должника, находящихся на залоговом, номинальном, торговом и (или) клиринговом счетах. Взыскание на денежные средства должника в иностранной валюте обращается при отсутствии или недостаточности у него денежных средств в рублях. Взыскание на драгоценные металлы, находящиеся на счетах и во вкладах должника, обращается при отсутствии или недостаточности у него денежных средств в рублях или иностранной валюте в соответствии с частью 3 статьи 71 настоящего Федерального закона.

(см. текст в предыдущей редакции)

4. При отсутствии или недостаточности у должника денежных средств взыскание обращается на иное имущество, принадлежащее ему на праве собственности, хозяйственного ведения и (или) оперативного управления, за исключением имущества, изъятого из оборота , и имущества, на которое в соответствии с федеральным законом не может быть обращено взыскание, независимо от того, где и в чьем фактическом владении и (или) пользовании оно находится.

5. Должник вправе указать имущество, на которое он просит обратить взыскание в первую очередь. Окончательно очередность обращения взыскания на имущество должника определяется судебным приставом-исполнителем.

6. Если должник имеет имущество, принадлежащее ему на праве общей собственности, то взыскание обращается на долю должника, определяемую в соответствии с федеральным законом.

6.1. При выделе в соответствии с Федеральном законом "Об инвестиционном товариществе" доли товарища в общем имуществе товарищей по долгам участника договора инвестиционного товарищества не может быть обращено взыскание на денежные средства, составляющие доли других участников договора инвестиционного товарищества в общем имуществе товарищей и находящиеся на счете инвестиционного товарищества для осуществления операций по договору инвестиционного товарищества.

7. Должник по требованию судебного пристава-исполнителя обязан представить сведения о принадлежащих ему правах на имущество, в том числе исключительных и иных правах на результаты интеллектуальной деятельности и средства индивидуализации, правах требования по договорам об отчуждении или использовании указанных прав, в размере задолженности, определяемом в соответствии с частью 2 настоящей статьи. При этом должник предоставляет документы, подтверждающие наличие у должника принадлежащих ему имущества , доходов, на которые не может быть обращено взыскание по исполнительным документам, в том числе денежных средств, находящихся на счетах, во вкладах или на хранении в банках и иных кредитных организациях, а также имущества, которое является предметом залога.

(см. текст в предыдущей редакции)

8. Если сведений о наличии у должника имущества не имеется, то судебный пристав-исполнитель запрашивает эти сведения у налоговых органов, иных органов и организаций, исходя из размера задолженности, определяемого в соответствии с частью 2 настоящей статьи. При этом у органов, осуществляющих государственную регистрацию прав на имущество, лиц, осуществляющих учет прав на ценные бумаги, банков и иных кредитных организаций, владельцев номинальных банковских счетов судебный пристав-исполнитель запрашивает необходимые сведения с разрешения старшего судебного пристава или его заместителя, данного в письменной форме или в форме электронного документа, подписанного старшим судебным приставом или его заместителем усиленной квалифицированной электронной подписью. Взыскатель при наличии у него исполнительного листа с неистекшим сроком предъявления к исполнению вправе обратиться в налоговый орган с заявлением о представлении этих сведений.