Объективные и субъективные признаки кражи. Корыстная цель как признак хищения в уголовном праве Объективные признаки кражи

Среди преступлений против собственности наиболее распространенными и представляющими повышенную общественную опасность являются хищения.

В уголовном законе советского периода общего понятия «хищение» не содержалось. Но наукой оно разрабатывалось и, прежде всего, применительно к преступлениям против социалистической собственности. Определение хищения впервые было дано в примечании к ст.144 УК РСФСР 1960 г. Федеральным законом от 01.07. 1994 г. «О внесении изменений и дополнений в УК РСФСР и УПК РСФСР». Это определение лишь с орфографическими уточнениями вошло в примечание к ст. 158 УК РФ 1996 г.

Под хищением в действующем УК РФ понимаются совершенные с корыстной целью противоправные безвозмездные изъятия и (или) обращение чужого имущества в пользу виновного или других лиц, причинившие ущерб собственнику или иному владельцу этого имущества.

Следует заметить, что основное содержание понятия хищения составляет не указание на форму собственности, а совокупность определенных объективных и субъективных признаков.

Сформулированное в законе понятие хищения позволяет определить обязательный для этой группы преступлений предмет - чужое имущество. Признаки предмета хищения нами были рассмотрены выше.

Объективная сторона хищения характеризуется активными действиями, выражающимися в противоправном, безвозмездном изъятии и (или) обращение чужого имущества в пользу виновного или других лиц, в причинении имущественного ущерба собственнику или иному законному владельцу этого имущества.

Изъятие означает отторжение, обособление части имущества от общей имущественной массы, находящейся в обладании собственника или лица, во владении которого оно находится. Если имущество по каким-либо причинам уже выбыло из обладания собственника (утеряно, выброшено на свалку и т.п.), то завладение таким предметом не образует хищения.

В результате изъятия имущество фактически выводится из принадлежности собственнику, обособляется от другого имущества, что лишает собственника фактической возможности владеть, пользоваться и распоряжаться имуществом по своему усмотрению.

По смыслу закона изъятие имущества при хищении сопровождается обращением его виновным в свою пользу или пользу других лиц. Обращение чужого имущества в пользу виновного или других лиц означает установление фактического обладания вещью, использование товарно-материальных ценностей в интересах самого виновного или других лиц. Похитивший имущество фактически владеет, пользуется или распоряжается им как своим собственным, извлекает из него полезные свойства. При этом юридически виновный собственником похищенного не становится, поскольку хищение не влечет за собой утрату потерпевшим права собственности на похищенную вещь.

Однако объективная сторона хищения имеет место также в случаях, когда обращение чужого имущества в пользу виновного или других лиц не соединено с его предварительным изъятием, о чем свидетельствует употребляемое в примечание к ст.158 УК словосочетание «изъятие или обращение чужого имущества в пользу виновного или других лиц». Так, при хищении путем присвоения или растраты обращение имущества в пользу виновного или других лиц происходит без его предварительного изъятия, поскольку к этому моменту имущество уже находится в фактическом обладании виновного.

Обязательным признаком хищения выступает его противоправность . Признак противоправности означает, что хищение осуществляется не только способом, запрещенным законом (объективная противоправность), но и при отсутствии у виновного прав на это имущество (субъективная противоправность). То есть лицо изымает чужое имущество без каких-либо законных оснований для этого и без согласия собственника или иного владельца. Однако изъятие совместного (общего) или спорного имущества либо имущества, в отношении которого изымающий предполагает, хотя и ошибочно, наличие у него определенных прав, не образует состава хищения, но может влечь ответственность за самоуправство или иные преступления.

К признакам хищения, характеризующим объективную сторону, относится безвозмездность изъятия. Это означает, что преступник не компенсирует стоимость изъятого имущества, не оставляет взамен какого-либо эквивалента. Эквивалент может быть денежным, натуральным и трудовым. При денежном эквиваленте собственник либо законный владелец взамен изъятого имущества получает денежную сумму полностью либо в значительной мере компенсирующую стоимость похищенного. При натуральном эквиваленте собственнику передается другая вещь. Если данная вещь равна по стоимости, хищения нет из-за отсутствия признака безвозмездности. Если вещь меньшая по стоимости, то безвозмездность изъятия имеет место. Вопрос об эквивалентности решается на основе конкретных обстоятельств дела, с учетом, в необходимых случаях, мнения потерпевших. При частичном возмещении этот факт учитывается при определении размера похищенного.

Пленум Верховного Суда СССР в постановлении от 11.07.1972 г. «О судебной практике по делам о хищениях государственного и общественного имущества» указал, что изъятие имущества, вверенного виновному, путем замены его на менее ценное, совершенное с целью присвоения или обращения в собственность других лиц, должно квалифицироваться как хищение в размере стоимости изъятого имущества.

Компенсация изъятого имущества возможна путем личного трудового участия . Чаще всего вопрос о трудовой компенсации возникает при хищении денег в виде заработной платы или платы по договору подряда. В данном случае, если работы фактически были выполнены, хищение отсутствует. Если же заработная плата начислялась и получалась за работы, которые фактически не были выполнены - налицо безвозмездность изъятия и состав хищения.

Безвозмездность изъятия чужого имущества неразрывно связана с наступлением в результате этого преступления общественно опасных последствий в виде причинения собственнику или иному законному владельцу имущественного ущерба . При хищениях материальный ущерб должен выражаться в виде прямого реального ущерба . То есть ущерб заключается в уменьшении наличного имущества потерпевшего, которое в момент хищения находилось в его владении (фондах). Причинение имущественного ущерба собственнику путем непредставлении в его владение (фонды) соответствующей части имущества (упущенная выгода) не образует хищения, но при определенных условиях квалифицируется по ст.165 УК.

Размер имущественного ущерба при хищении определяется стоимостью похищенного, выражающейся в его цене. При определении стоимости похищенного имущества, как указал Пленум Верховного Суда РФ в постановлении от 25 апреля 1995 г. «О некоторых вопросах применения судами законодательства об ответственности за преступления против собственности», следует исходить, в зависимости от обстоятельств приобретения его собственником, из государственных розничных, рыночных или комиссионных цен на момент совершения преступления. При отсутствии цены стоимость имущества определяется на основании заключения экспертов.

В зависимости от размера причиненного ущерба, хищение можно разделить на следующие виды:

1) Мелкое хищение. Мелким признается хищение на сумму, не превышает 1 тыс. руб. УК РФ исключает ответственность за мелкое хищение как самостоятельный вид преступления.

Административную ответственность, согласно ст.7.27 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях, влечет мелкое хищение чужого имущества путем кражи, мошенничества, присвоения или растраты при отсутствии квалифицирующих обстоятельств.

Грабеж и разбой независимо от стоимости похищенного всегда является преступлением. Общественная опасность данных форм хищения в значительной степени объясняется способом изъятия имущества, а не размером похищенного.

2) Хищение в незначительном размере. Незначительным может быть признано хищение, когда сумма похищенного превышает 1 тыс. руб., но не является крупным и которое не повлекло причинение значительного ущерба гражданину.

3) Хищение имущества, причинившее значительный ущерб гражданину.

В примечании втором к ст. 158 УК указано, что значительный ущерб гражданину определяется с учетом его имущественного положения, но не может составлять менее двух тысяч пятисот рублей.

Пленум Верховного Суда РФ в постановлении от 25.04.95 г. указал, что при решении вопроса о наличии в действиях виновного признака причинения значительного ущерба гражданину, следует исходить как из стоимости имущества, так и из других существенных обстоятельств. Ими в частности могут быть материальное положение физического лица, значимость утраченного имущества для собственника или иного владельца.

4) Хищение чужого имущества в крупном размере.

Согласно примечанию четвертому к ст.158 УК РФ крупным размером признается стоимость имущества, превышающая двести пятьдесят тысяч рублей.

5) Хищение имущества в особо крупном размере.

Особо крупным размером, согласно примечанию четвертому к ст. 158 УК, признается стоимость имущества, превышающая один миллион рублей.

6) В качестве самостоятельной разновидности хищения выделяется хищение предметов, имеющих особую ценность (ст.164 УК).

В качестве обязательного признака объективная сторона хищения включает причинную связь между общественно опасным деянием и наступившими последствиями в виде причинения реального имущественного ущерба собственники или иному владельцу. Доказанность фактов изъятия чужого имущества и причинение в результате именно этого материального ущерба является достаточным основанием для признания наличия причинной связи. Хищением считается оконченным , когда имущество не только изъято, но виновный получил реальную возможность им распорядиться. Причем, речь идет только о возможности распоряжаться, а не о реальном распоряжении по своему усмотрению. Отсутствие такой возможности исключает квалификацию преступления как оконченного хищения.

Так, группа работников тепличного комбината по предварительному сговору между собой похитили со склада товарной продукции 23 ящика огурцов и, погрузив их на автомашину, пытались вывезти с территории тепличного комбината, но были задержаны на проходной. Верховный Суд РСФСР признал неправильной квалификацию этого преступления как оконченного хищения и переквалифицировал его как покушение на кражу, поскольку виновные не имели реальной возможности распорядиться данным имуществом по своему усмотрению.

Как видим, с объективной стороны хищение сформулировано законодателем как материальный состав преступления. Исключение составляет только разбой, который законодатель определяет как формальный состав. Хищение путем разбоя признается оконченным с момента нападения в целях хищения чужого имущества.

Субъективная сторона хищения характеризуется виной в виде прямого умысла. Виновный сознает, что незаконно и безвозмездно изымает и (или) обращает в свою пользу или пользу других лиц имущество, предвидит причинение собственнику или иному владельцу имущественного ущерба и желает его причинения. В содержание умысла при хищении входит также сознание лицом способа хищения, а в соответствующих случаях - квалифицирующих признаков.

Обязательные признаки субъективной стороны хищения - корыстный мотив и корыстная цель.

Корыстная цель при хищении заключается в стремлении получить фактическую возможность владеть, пользоваться и распоряжаться чужим имуществом как своим собственным. Незаконное изъятие чужого имущества без корыстной цели не образует хищения. В силу отсутствия корыстной цели не может квалифицироваться как хищение так называемое временное позаимствование, когда, например, кассир берет во временное личное пользование деньги из кассы с их последующим возвратом.

Субъектом хищения чужого имущества может быть вменяемое лицо, достигшее к моменту совершения преступления установленного возраста. В соответствии со ст.20 УК ответственность за кражу, грабеж, разбой наступает с 14 лет, а за мошенничество, присвоение или растрату - с 16 лет. В случае хищения предметов, имеющих особую ценность, уголовная ответственность также наступает с 16 лет.

В уголовном законодательстве ответственность за хищение чужого имущества дифференцируется в зависимости от того, каким способом совершается посягательство на отношение собственности. Изъятие имущества может быть тайным или открытым, насильственным или ненасильственным, совершенным путем обмана или злоупотребления доверием и т.д. Способ изъятия имущества как объективное обстоятельство, характеризующее хищение, существенно влияет на степень общественной опасности преступления, и поэтому учитывается законодателем.

Действующее уголовное законодательство различает шесть форм хищения в зависимости от способа изъятия имущества:

а) кража - тайное изъятие имущества;

б) мошенничество - завладение имуществом путем обмана или злоупотребления доверием;

в) присвоение вверенного имущества;

г) растрата вверенного имущества;

д) грабеж - открытое изъятие чужого имущества;

е) разбой - насильственный способ изъятия имущества.

Законодатель не признает в качестве самостоятельной формы хищения завладение имуществом путем использования служебного положения, а рассматривает его как квалифицирующий признак трех форм хищения: мошенничества, присвоения, растраты.

Каждой из названных форм хищения присущи свои особенности, отличающие один состав от другого. Поэтому точное установление юридических признаков каждой формы хищения - непременное условие правильной квалификации преступления.

В статье 5 УК РФ сформулирован принцип субъективного вменения: «Объективное вменение, то есть уголовная ответственность за невиновное причинение вреда, не допускается».

Под субъективной стороной преступления понимается психическая деятельность лица, непосредственно связанная с совершением преступления. Субъективная сторона состава преступления есть характеристика внутреннего (в отличие от объективной стороны) содержания преступления. Субъективная сторона «характеризует процессы, протекающие в психике виновного, и непосредственному восприятию органами чувств человека не поддается». Она познается только посредством анализа и оценки поведения правонарушителя и обстоятельств совершения преступления.

С субъективной стороны любое хищение характеризуется прямым умыслом и корыстной целью.

Виновный сознает, что в результате его действий чужое имущество переходит в его обладание, и желает этого. Он сознает также противоправный и безвозмездный характер завладения имуществом. В содержание умысла входит и сознание виновным формы хищения (т.е. понимание им того, что он изымает чужое имущество вопреки воле собственника (как это имеет место при краже) или помимо его воли (как это имеет место при грабеже и разбое) либо «по воле» собственника (как это имеет место при мошенничестве)), а в соответствующих случаях - наличие квалифицирующих его признаков.

Интеллектуальный момент прямого умысла включает в себя сознание виновным общественно опасного характера совершаемых им действий. На практике этот вопрос обычно не вызывает каких-либо сложностей, тем более что и сами виновные, как правило, не отрицают сознания ими общественной опасности и даже противоправности и наказуемости содеянного.

Сознанием лица охватывается не только общественная опасность (и противоправность) деяния и принадлежность похищаемого имущества к чужой собственности, но и основные признаки, образующие состав совершаемого преступления, в первую очередь его объективные признаки, а в ряде случаев и признаки, характеризующие самого виновного как субъекта преступления.

Интеллектуальный момент прямого умысла при хищении включает в себя и такой элемент, как предвидение наступления общественно опасных последствий сознательно совершенного деяния, т.е. причинение собственнику имущественного ущерба. Этот компонент прямого умысла при оценке и квалификации хищения имеет важное значение. Совершая любое хищение, виновный предвидит, что его действия неизбежно ведут к причинению имущественного ущерба.

Волевой момент прямого умысла при совершении хищения в любой его форме и любом, по размеру причиненного ущерба, виде предполагает желание виновного путем причинения имущественного ущерба собственнику получить материальную выгоду для себя или другого лица.

Отсутствие в материалах дела достаточных доказательств наличия у лица прямого умысла на хищение имущества (или приобретения права на него) является основанием для прекращения уголовного преследования.

Так, в 2010 г. в РФ оправдано по приговору суда 287 лиц по делам о мошенничестве, еще в отношении 76 лиц уголовное дело было прекращено в связи отсутствием в деянии состава преступления или из-за непричастности обвиняемого к совершению преступления (это 0,8% от числа лиц, осужденных за мошенничество в 2010 г.). В первом полугодии 2011 г. оправдано в совершении мошенничества 129 лиц, в отношении 39 лиц уголовные дела прекращены по реабилитирующим основаниям (0,7% от числа осужденных за этот период).

Одним из примеров такого решения суда может служить Определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ в отношении К., осужденного за уклонение от уплаты налогов и мошенничество, совершенные в крупных размерах, к 7 годам лишения свободы. Коллегия решила отменить приговор Ленинского районного суда г. Уфы и прекратить дело в части осуждения К. за мошенничество в связи с недоказанностью его участия в совершении преступления. В своем Определении Судебная коллегия, в частности, указала, что приведенные в приговоре суда первой инстанции доказательства не опровергают утверждения осужденного о том, что при заключении договоров у него не было умысла на завладение чужим имуществом путем обмана и злоупотребления доверием, а также о том, что он не смог своевременно расплатиться с кредиторами, поскольку к тому времени его предприятия стали убыточными. Так, в ходе судебного следствия по эпизодам получения кредита на сумму свыше 1,5 млн. руб. управляющая банком, заключавшая договоры кредитования с осужденным, показала, что в обеспечение этого кредита им были заложены объект недвижимости стоимостью более 5 млн. руб., а также 12 автомашин. То есть стоимость заложенного имущества намного превышала стоимость полученного в банке кредита.

Об отсутствии у К. умысла на хищение чужого имущества при заключении договоров свидетельствовал, по мнению коллегии, и тот факт, что часть кредита и проценты на общую сумму около 600 тыс. руб. были погашены. При этом коллегия обоснованно указала в своем Определении, что использование лицом не по назначению денежных средств, полученных в банке на законных основаниях, само по себе не может служить доказательством наличия умысла на хищение этих средств. Осужденный также выполнил 112 договорных обязательств по поставке автомашин из 120, заключенных им с физическими лицами. Коллегия в своем Определении отметила, что несвоевременная поставка еще 14 лицам автомобилей также не подтверждает вывод суда первой инстанции о том, что К. при заключении договоров имел умысел на присвоение чужого имущества путем обмана и злоупотребления доверием.

С учетом этих обстоятельств коллегия признала, что между К. и другими физическими и юридическими лицами существовали только гражданско-правовые отношения и вина К. в хищении чужого имущества путем обмана и злоупотребления доверием не подтверждается имеющимися в деле и приведенными в приговоре доказательствами.

Корыстная цель при хищении предполагает стремление обратить похищенное чужое имущество в свою собственность или собственность третьего лица.

Корыстная цель в хищении налицо, если виновный:

1) стремится к личному обогащению;

2) стремится к обогащению людей, с которыми его связывают личные отношения;

3) стремится к обогащению соучастников хищения;

4) стремится к обогащению людей, с которыми он состоит в имущественных отношениях.

Корыстная цель в хищении реализуется как получение фактической возможности владеть, пользоваться и распоряжаться имуществом, как своим собственным. Ошибочное представление о принадлежности похищенного имущества тому или иному собственнику не влияет на квалификацию хищения. Русский исследователь В.В. Есипов писал: «Мотив корысти означает все те побуждения и стимулы, которые имеют своим основанием желание противозаконного обогащения…».

Отсутствие прямого умысла и корыстной цели исключает квалификацию завладения чужим имуществом как хищения.

Рассмотрим пример из практики. П. был осужден за использование подложного документа и хищение путем мошенничества государственных средств. Будучи студентом пятого курса дневного отделения вуза и одновременно работая мастером на государственном предприятии, он представил по месту работы заведомо подложную справку о том, что он студент-заочник. На основании этой справки ему предоставили частично оплачиваемый учебный отпуск. Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ, признавая правильным осуждение П. за подлог, отменила приговор в части осуждения его за мошенничество и дело в этой части прекратила за отсутствием состава преступления. Коллегия исходила из того, что подложная справка была представлена с целью получения учебного отпуска, использованного П. для защиты дипломного проекта. Цели завладения чужим имуществом у П. не было, а неосновательное получение им денег влечет гражданско-правовую ответственность.

В силу отсутствия корыстного мотива не может квалифицироваться как хищение так называемое временное заимствование, когда, например, кассир берет в личное пользование деньги из кассы с намерением впоследствии их возвратить.

Верховный Суд РФ признал, что Р., который из озорства, чтобы попугать Щ., ударил его рукой в спину и потребовал отдать деньги и чемодан, может быть признан виновным в хулиганстве, но не в разбое, так как у виновного не было умысла на завладение чужим имуществом.

Таким образом, незаконное изъятие чужого имущества без корыстного мотива не образует хищения. Именно по этому пути идет и судебная практика.

В то же время Верховный Суд РФ неоднократно указывал на недопустимость квалификации хищения транспортного средства как угона (ст. 166 УК РФ), если обстоятельства дела свидетельствовали о наличии цели обращения угнанного транспортного средства в свою собственность: продолжительность использования машины, перекраска, снабжение другими номерами и пр.

Корыстная цель предполагает наличия интереса на совершение противоправного безвозмездного изъятия имущества. Корысть предполагает выгоду, пользу; страсть к приобретению, к поживе; жадность к деньгам, к богатству, любостяжание, падкость на барыше; выгода, польза, барыш.

Некоторые авторы полагают, что корысть не обязательно предполагает имущественную выгоду. Корыстная цель должна предполагать пользу для лица, совершающего хищение. Такая польза может быть выражена как в имущественном, так и в ином интересе.

В литературе встречаются и предложения об исключении «корысти» из обязательных признаков хищения. Так, С. Кочои отмечает: как видно из примечания 1 к ст. 158 УК РФ, законодателем сделана попытка дать универсальное определение хищения, распространив его не только на преступления против собственности, но и на ряд деяний, посягающих на общественную безопасность (ст. ст. 221, 226 УК РФ), здоровье населения и общественную нравственность (ст. 229 УК РФ). Попытка эта, по мнению С. Кочои, оказалась не совсем удачной, поскольку привнесла в составы хищений радиоактивных материалов, оружия, боеприпасов, взрывчатых веществ и взрывных устройств, наркотических средств или психотропных веществ обязательную корыстную цель.

Некоторые авторы также полагают, что установить корыстную цель в данной группе преступлений (ст. ст. 221, 226, 229 УК РФ) фактически невозможно и предлагают исключить из примечания 1 к ст. 158 УК РФ указание на «корыстную цель».

В литературе имеются предложения по решению данной проблемы. По мнению А.Ю. Филаненко, решением обозначенной проблематики могло бы быть внесение изменений в примечание 1 к ст. 158 УК РФ, в соответствии с которыми понятие хищение применялось бы в отношении главы 21 УК РФ (Преступления против собственности), как это было в УК РСФСР 1960 г. Предлагается примечание 1 к ст. 158 УК РФ изложить в следующей редакции: «Под хищением в статьях настоящей главы (статьи 158 - 168 УК РФ, глава 21 УК РФ) понимаются совершенные с корыстной целью противоправные безвозмездное изъятие и (или) обращение чужого имущества в пользу виновного или других лиц, причинившие ущерб собственнику или иному владельцу этого имущества. Данное понятие хищение применимо и к иным статьям УК РФ, если это не противоречит характеру преступления». По мнению А.Ю. Филаненко, такое определение позволило бы разрешить проблему применения положений данной статьи к составам преступлений, предусмотренных ст. ст. 221, 226 и 229 УК РФ.

Сомнения по поводу признания корысти обязательным признаком хищения связывают и с тем, что при «хищении в пользу третьих лиц» эта цель якобы отсутствует. Такой вывод основывается на чрезмерно узком понимании корыстной цели как стремлении к личной выгоде, наживе. Однако бескорыстных хищений не бывает. И при передаче имущества третьим лицам виновный осуществляет свое намерение неправомерно «увеличить сферу своего имущественного обладания».

Сознание и воля человека образуют, как известно, неразрывное единство, и отсутствие одного из этих компонентов нормального психического процесса исключает вину и вменяемость за любые, в том числе и общественно опасные поступки. В сознательном волевом поступке человека реализуются те внутренние побуждения, мотивы, которые вызывали намерение совершить то или иное действие. Мотив - это побуждение, преломленное сознанием человека, отраженное его личными, субъективными чувствами, эмоциями, переживаниями.

На совершение хищения, особенно в таких его формах, как кража, грабежи, разбои, человека могут толкнуть зависть, месть, злоба и другие низменные побуждения. Но вместе с тем основным мотивом, вызывающим решимость совершить хищение, является корысть, стремление путем преступления доставить себе или, по своему желанию, другим лицам незаконную материальную наживу, имущественную выгоду.

Цель при хищении заключается в стремлении получить фактическую возможность владеть, пользоваться и распоряжаться чужим имуществом как своим собственным. Ее можно сформулировать как цель незаконного извлечения имущественной выгоды. При удовлетворении личных материальных потребностей самого похитителя наличие корыстных побуждений не вызывает никаких сомнений. Но они имеются и в тех случаях, когда похищенное имущество передается другим лицам, в обогащении которых виновный заинтересован по различным причинам (при передаче похищенного имущества родным или близким виновного либо лицам, с которыми у него имеются имущественные отношения, например передача в счет погашения долга, или с которыми после передачи похищенного возникают имущественные отношения, например, сдача в аренду).

Очень велика роль мотива преступления не только в формировании умысла, но и в постановке преступной цели: каждому мотиву соответствует определенная цель. Сформировавшийся в сознании виновного корыстный мотив вызывает и постановку соответствующей цели: обратить чужое имущество в свою собственность. Когда у лица возникнет решимость (умысел) совершить хищение, то оно ставит своей целью поставить себя на место единовластного, притом постоянного, а не временного владельца определенного имущества, чтобы заполучить полную возможность владеть, пользоваться и распоряжаться похищенным по своему личному усмотрению, то есть стать его собственником. А это есть не что иное, как цель хищения - стать собственником похищенного.

Отметим, что среди признаков хищения в законодательном определении прямо названа корыстная цель, что и должно положить конец старому спору.

Субъектом хищения является вменяемое физическое лицо, достигшее установленного возраста. Присвоение и растрата могут совершаться только специальным субъектом - лицом, которому чужое имущество было вверено для осуществления обусловленных правомочий.

Возраст, по достижении которого наступает уголовная ответственность, неодинаков для различных форм хищения. Согласно ст. 20 УК РФ ответственность за кражу, грабеж, разбой (равно как и по ст. 166 и ч. 2 ст. 167 УК РФ) наступает с 14 лет, а за мошенничество, присвоение и растрату (а также за иные преступления против собственности) - с 16 лет.

Снижение возраста уголовной ответственности за кражу, грабеж и разбой объясняется не только более высокой общественной опасностью данных имущественных посягательств, обусловленной более опасным способом их совершения, но и более широкой их распространенностью среди совершаемых подростками преступлений, обусловленной уровнем их социализации, предопределяющим как интеллектуальную, так и исполнительскую доступность данных способов хищения для 14-летних.

Если предмет, имеющие особую ценность (ст. 164 УК РФ), похищаются лицами в возрасте от 14 до 16 лет, они несут ответственность по статьям о хищениях, ответственность за которые наступает с 14-летнего возраста: кража, грабеж, разбой. Так, в судебной практике имеет место случай, когда хищение особо ценных предметов из частной коллекции картин мастеров ХVIII-ХIХ вв. было совершено группой лиц по предварительному сговору путем разбойного нападения на квартиру коллекционера. Группа состояла из четырех человек: 20, 17, 16 и 15 лет. Все указанные лица понесли ответственность по ст. 164 (ч. 2) УК, кроме 15-летнего В-ва, который понес ответственность по 162 УК РФ.

Итак, к субъективным признакам хищения можно отнести следующие: с точки зрения формы вины хищение выражается только в виде прямого умысла; обязательным признаком является цель - корысть в пользу виновного или других лиц. Субъектом хищения является вменяемое физическое лицо, достигшее установленного возраста.

Все перечисленные выше признаки хищения (объективные и субъективные) признаются в теории уголовного права и судебной практике обязательными. При отсутствии одного из них нельзя рассматривать содеянное как хищение, даже если действия субъекта формально соответствуют описанию той или иной формы в диспозициях статей УК РФ.

Хищение причиняет ущерб собственнику или законному владельцу имущества. Означает, что хищение всегда вызывает определенные негативные последствия материального характера, причиняет материальный вред собственнику или законному владельцу. Ущерб в хищении понимается как реальное уменьшение имущества у собственника или законного владельца (так называемый прямой положительный ущерб). Ущерб в хищении исчисляется стоимостью похищенного имущества; размер последнего имеет принципиальное значение для квалификации и для выделения видов хищения.

15. Субъективные признаки хищения

Под субъективной стороной преступления понимается психическая деятельность лица, непосредственно связанная с совершением преступления. Содержание субъективной стороны преступления характеризуется такими юридическими признаками, как вина, мотив и цель.

С субъективной стороны любое хищение характеризуется прямым умыслом и корыстной целью.

Интеллектуальный момент прямого умысла включает в себя сознание виновным общественно опасного характера совершаемых им действий.

Корыстная цель в хищении налицо, если виновный:

1) стремится к личному обогащению;

2) стремится к обогащению людей, с которыми его связывают личные отношения;

3) стремится к обогащению соучастников хищения;

4) стремится к обогащению людей, с которыми он состоит в имущественных отношениях.

Корыстная цель в хищении реализуется как получение фактической возможности владеть, пользоваться и распоряжаться имуществом, как своим собственным.

Отсутствие прямого умысла и корыстной цели исключает квалификацию завладения чужим имуществом как хищения.

Мотив - это побуждение, преломленное сознанием человека, отраженное его личными, субъективными чувствами, эмоциями, переживаниями.

Цель при хищении заключается в стремлении получить фактическую возможность владеть, пользоваться и распоряжаться чужим имуществом как своим собственным. Ее можно сформулировать как цель незаконного извлечения имущественной выгоды. При удовлетворении личных материальных потребностей самого похитителя наличие корыстных побуждений не вызывает никаких сомнений. Но они имеются и в тех случаях, когда похищенное имущество передается другим лицам, в обогащении которых виновный заинтересован по различным причинам (при передаче похищенного имущества родным или близким виновного либо лицам, с которыми у него имеются имущественные отношения, например передача в счет погашения долга, или с которыми после передачи похищенного возникают имущественные отношения, например, сдача в аренду).

Субъектом хищения является вменяемое физическое лицо, достигшее установленного возраста. Присвоение и растрата могут совершаться только специальным субъектом - лицом, которому чужое имущество было вверено для осуществления обусловленных правомочий.

Итак, к субъективным признакам хищения можно отнести следующие: с точки зрения формы вины хищение выражается только в виде прямого умысла; обязательным признаком является цель - корысть в пользу виновного или других лиц. Субъектом хищения является вменяемое физическое лицо, достигшее установленного возраста.

Субъектом хищений могут быть любые вменяемые лица, достигшие установленного законом возраста, который дифференцирован в ст. 20 УК применительно к различным способам хищений: в отношении кражи, грабежа и разбоя (ст. 158, 161, 162 УК) он равняется 14 годам, а в отношении мошенничества, присвоения и растраты (ст. 159, 160 УК) 16 годам.
Снижение возраста уголовной ответственности за кражу, грабеж и разбой объясняется не только более высокой общественной опасностью данных имущественных посягательств, обусловленной более опасным способом их совершения, но и более широкой их распространенностью среди совершаемых подростками преступлений, обусловленной уровнем их социализации, предопределяющим как интеллектуальную, так и исполнительскую доступность данных способов хищения для 14-летних. Что же касается хищения предметов, имеющих особую ценность (ст. 164 УК), то несмотря на то, что оно может совершаться любыми из перечисленных способов, в том числе и теми, ответственность за которые начинается не с 16, а с 14 лет, способность в указанном возрастном диапазоне определить реальную значимость предметов (а тем более - документов) с точки зрения их исторической, научной, художественной или культурной ценности вызывает серьезные сомнения. Поэтому в случаях совершения подростками хищений таких предметов из музеев, частных коллекций целесообразнее квалифицировать содеянное в соответствии с представлениями самих подростков как кражу, грабеж или разбой, за которые ответственность наступает с 14 лет. Лица в возрасте от 14 до 16 лет, совершившие различные хищения в составе банды, также подлежат ответственности лишь за те конкретные преступления, ответственность за которые предусмотрена с 14-летнего
383
возраста.
Расшифровкой указанных общих признаков обычно и исчерпывается характеристика субъекта хищения и лишь в отношении хищений, предусмотренных ст. 160 УК (присвоение или растрата), добавляется, что они могут совершаться только специальными субъектами - лицами, которым имущество вверено. Подобный подход страдает, как представляется, некоторым упрощением сути дела. Для ряда имущественных преступлений помимо общих признаков субъекта (возраст и вменяемость) имеют уголовно-правовое значение еще и специальные признаки.
Прежде всего отметим, что любое хищение по определению (коль скоро речь идет о завладении чужим имуществом) предполагает специального субъекта - несобственника, юридически противостоящего собственнику и обязанного воздерживаться от нарушения его имущественных прав уголовно-противоправным способом. Правда, этот специальный признак носит не положительный, а отрицательный характер, указывая не на свойства, присущие субъекту, а на свойства, отсутствующие у него, но от этого он не перестает быть признаком, дополнительно характеризующим субъекта, ибо с юридической стороны он характеризует лицо, обязанное относиться к имуществу, по поводу которого существует данное имущественное отношение с управомоченным собственником, как к чужому.
В свою очередь, отрицательные признаки несобственника по той же логической схеме дают основание для подразделения специальных субъектов на таких несобственников, которые не обладают никакими правомочиями в отношении изымаемого имущества, и
владеющих несобственников, которые, несмотря на то, что они не Являются собственниками, тем не менее обладают определенными правомочиями в отношении похищаемого имущества. В итоге иерархия дополнительных (к возрасту и вменяемости) признаков, характеризующих специального субъекта хищения, выстраивается следующим образом:
щ а) признаки несобственника, характерные для субъектов всех ^{юрм и видов хищения;
»в присвоения и растраты как лиц, наделенных определен-
[ризнаки владеющего несобственника, характеризующие
б) признаки несобственника, характеризующие субъектов кражи, трабежа, разбоя и мошеннического обмана как лиц, не обладающих і правомочиями в отношении изымаемого имущества;
ными правомочиями в отношении похищаемого ими имущества;
г) признаки занимающего определенное служебное положение лица, характеризующие субъектов мошенничества (п. «в» ч. 2 ст. ^59 УК), присвоения (п. «в» ч. 2 ст. 160 УК) и растраты (п. «в» ч. 2 ст. 160 УК), совершающих завладение чужим имуществом посредством использования своего служебного положения;
д) признаки специального рецидива, характеризующие субъектов всех форм хищения (п. «в» ч. 3 ст. 158-161, п. «г» ч. 3 ст. 162 УК), отличающихся наличием неоднократной судимости расхитителя за хищение либо вымогательство.
Кроме того, выделение в качестве особого непосредственного объекта преступлений против собственности имущественных отношений, складывающихся между членами семьи, предопределяет и существование такого специального субъекта, как супруги, родители, дети, усыновители, усыновленные, родные братья и сестры, дедушка, бабушка и внуки, что также может породить вопрос об ответственности других (не указанных в приведенном перечне) лиц, принявших участие в совершаемом ими хищении.
Лицо, не обладающее указанными дополнительными признаками, не может быть ни индивидуальным исполнителем, ни соисполнителем этого преступления, даже если оно достигло соответствующего возраста и является вменяемым. Препятствием тому служит ч. 4 ст. 34 УК, которая отрицает возможность соисполни- Тельства в преступлении со специальным субъектом для лица, не являющегося таковым.
Так, по УК Испании положения об освобождении от уголовной ответственности супругов, а также близких родственников, совершивших имущественные преступления в отношении друг друга (ч. 1 ст. 268), не распространяются на посторонних лиц, принявших участие в совершении преступления (ч. 2 ст. 268).384 Напротив, в российской доктрине и практике XIX - начала XX в. ответственность соучастников таких посягательств находилась в непосредственной зависимости от ответственности исполнителя: если последний не подлежал уголовной ответственности за незаконное присвоение имущества своего супруга или близкого родственника, то не могли быть привлечены к уголовной ответственности и его соучастники. Так, по конкретному делу Сенатом было разъяснено: если потерпевшие, не желая обнаружить семейных тайн, не сочтут возможным заявить о краже, то и посторонние потерпевшему соучастники кражи не могут быть привлечены к ответственности.
Что касается невменяемости, то совершение общественно опасного деяния имущественного характера лицом в психическом состоянии, исключающем вменяемость, исключает и уголовную ответственность за него, но является основанием для применения к такому лицу принудительных мер медицинского характера. В этом отношении стоит обратить внимание на то, что ряд психических расстройств человека связан с поражением волевой сферы. В этих случаях лицо, понимая, что оно делает, и осознавая, что его действия общественно опасны, не имеет воли воздержаться от их совершения. Поскольку же для признания лица невменяемым достаточно установить неспособность лица руководить своими действиями вследствие указанного в ст. 21 УК болезненного состояния психики, постольку стоит обратить внимание на то, что одним из таких расстройств является клептомания (от греч. klepto - красть и mania - страсть, безумие) как патологическое импульсивно возникающее влечение к воровству с непреодолимой потребностью удовлетворить это стремление. Отличается это влечение направленностью не на какой-либо определенный предмет, а на сам акт кражи, которая часто не соответствует социальному и материальному положению больного.
Характерными для клептомании являются неожиданность появления влечения, чрезвычайная аффективная напряженность, отсутствие признаков нарушенного сознания и каких-либо психических задержек. Обычно клептоманические импульсы возникают на фоне тяжелой дисфории, а по выполнении желаемого действия больной испытывает чувство удовлетворения и облегчения. По мнению некоторых специалистов, истинная клептомания наблюдается у лиц психопатического склада с расстройствами настроения. Отмечается связь клептомании и с сексуальными переживаниями, в частности, с клептолагнией (от греч. - klepto и lagneia - похоть, сладострастие). В этом отношении одни указывают, что клептомания может служить формой восполнения сексуальной неудовлетворенности, другие же считают, что кража, связанная с сексуальными переживаниями, является средством вызывать у себя чувство страха и тревоги, стимулирующее усиление до того недостаточных сексуальных
387
импульсов с последующим достижением удовлетворения.
С субъективной стороны хищение является преступлением, совершаемым только с прямым умыслом и корыстной целью.
Неосторожный захват чужого имущества, конечно, возможен, но он не составляет хищения. Можно машинально положить в карман одолженную для учинения подписи авторучку (не осознав роскоши эксклюзивного PARKERa), можно надеть чужую шляпу, уходя из гостей в «приподнятом» настроении (не оценив воплощенных в ней творческих усилий великого Couturier), можно по рассеянности или невнимательности перепутать свой кейс с чужим (лишь впоследствии увидев, что он набит деньгами). Однако подобные действия, не образуя состава хищения, могут влечь ответственность лишь в связи с деятельностью, последовавшей за таким захватом, если в ней, например, заключались признаки присвоения случайно оказавшегося у виновного чужого имущества или его уничтожения.
Предумышленный характер действий при хищении с бесспорностью следует из самого понятия хищения, представляющего собой
306 Термин дисфория (от греч. - dysphoria - раздражение, досада) обозначает расстройство настроения с преобладанием мрачного, угрюмого, злобно-раздражительного эмоционального состояния, часто характеризующегося предметной неопределенностью. Дисфория наблюдается при многих психических заболеваниях, как функциональных, так и органических.
Блейхер В. М., Крук И. В. Толковый словарь психиатрических терминов: В 2 т. / Под ред. С. Н. Бокова. Т. 1. С. 355-356.
целенаправленную деятельность. Как считается в теории уголовного права, указание в том или ином составе на цель всегда является показателем прямого умысла. Констатация же того, что хищениям присущи только прямой умысел и корыстная цель, является предпосылкой для ответственности за предварительную преступную деятельность в случаях недоведения хищения до конца по не зависящим от похитителя обстоятельствам, поскольку согласно ст. 30 УК приготовлением к преступлению и покушением на преступление признаются только умышленные действия, а в теории и практике применения уголовного закона считается, что не просто умышленные, а совершаемые с прямым умыслом. Умышленный характер действий, свойственный хищениям, является необходимой предпосылкой для ответственности за хищения, совершаемые в соучастии, коль скоро соучастием в преступлении признается умышленное совместное участие двух или более лиц в совершении умышленного преступления (ст. 32 УК). При этом для соответствующей квалификации содеянного необходимо, чтобы обстоятельствам, объективно выражающим возможность приготовления к хищению, покушения на него или соучастия в нем, сопутствовал умысел на совершение именно хищения. Применительно к хищению данный вид умысла означает осознание лицом того, что в результате его действий чужое имущество незаконным и безвозмездным образом переходит в его обладание, предвидение, что тем самым будет причинен материальный ущерб собственнику или иному владельцу этого имущества, и желание наступления таких последствий либо осознание неизбежности их наступления.
Осознание социальной упречности своего поведения прежде всего предполагает понимание виновным того, что он завладевает чужим для него имуществом. При этом понимание виновным принадлежности данного имущества к собственности другого лица, а равно осознание отсутствия какого-либо права у себя на изымаемое имущество отражает (хотя бы в основных чертах) его субъективное представление о свойствах объекта посягательства*
Интеллектуальная сторона умысла при хищении охватывает также и осознание субъектом всех тех юридически значимых фактических обстоятельств, которые образуют объективную сторону хищения, в частности, безвозмездность изъятия. Естественно, что в умышленно совершаемом преступлении в содержание умысла вино-
вного должны входить и осознание виновным формы (способа) хищения, т. е. понимание им того, что он изымает чужое имущество вопреки воле собственника (как это имеет место при краже) или помимо его воли (как это имеет место при грабеже и разбое) либо «по воле» собственника (как это имеет место при мошенничестве). Скажем, при обмане действия мошенника направлены на то, чтобы путем передачи ложной информации ввести в заблуждение или поддержать это состояние заблуждения для склонения потерпевшего к желаемому поведению. Поэтому и особенность психической деятельности при мошенничестве состоит в том, что «в сознании обманщика одновременно сосуществуют два противоположных комплекса представлений: комплекс правильного отражения
действительности, который надо скрыть; комплекс ложных представлений, который, напротив, надо выразить вовне». Столь же естественно, что в умышленно совершаемом преступлении сознанием субъекта должны охватываться и обстоятельства, квалифицирующие хищение (совершение его в составе группы, с насилием соответствующей интенсивности, с проникновением в помещение или жилище и т. д.), если таковые объективно имеют место.
При установлении направленности умысла следует также иметь в виду, что вина - сложный психический процесс, имеющий свою динамику. Поэтому при установлении умысла похитителя следует обращать внимание не только на его первоначальные намерения, но и на их возможное изменение под влиянием различных обстоятельств объективного и субъективного свойства. В частности, на изменение первоначальной направленности умысла при хищении может повлиять сопротивление собственника или лица, охраняющего имущество, вмешательство третьих лиц и т. д.
Одним из проявлений трансформации умысла на хищение являются случаи, когда в ходе реализации первоначально возникшего умысла на совершение менее тяжкого хищения (например, кражи) содержание и направленность его изменяются и перерастают в умысел на совершение более тяжкого хищения (например, грабежа или разбоя). Точно так же умысел на мелкое хищение может трансформироваться (следуя правилу: аппетит приходит во время еды) в умысел на хищение в значительном или крупном размере. Во всех этих случаях содеянное лицом следует квалифицировать не в соответствии с первоначально возникшими у него намерениями, а в соответствии с фактически совершенным деяниям^ в котором был реализован новый умысел.
Поскольку почти все формы хищений имеют материальный состав, в интеллектуальное содержание умысла при хищении входит не только осознание фактически совершаемых им действий, но и предвидение общественно опасного результата этих действий, т. е. нанесения определенного имущественного ущерба. При этом определение содержания умысла предполагает и установление его направленности на совершение хищения в том или ином размере, юридически значимом для дифференциации ответственности по видам хищения, в том числе и для констатации особой исторической, научной, художественной или культурной ценности похищенных предметов или документов (ст. 164 УК).
Волевой момент умысла характеризуется направленностью воли лица на изъятие материальных ценностей, чтобы получить имущественную выгоду для себя и других лиц. Причем подтверждением именно прямого умысла - желания виновного извлечь материальную выгоду - является цель виновного обратить чужое имущество в свою пользу или в пользу других лиц, поставить себя или других лиц на место собственника.
Так, Ю., работая заведующим складом, оформлял в течение нескольких лет приходные и расходные документы на получение и отпуск со склада телефонных аппаратов. Фактически же аппараты на склад не поступали, а завозились в другое помещение, откуда похищались начальником управления А., его заместителем Д. и экспедитором X. Поскольку заведующий складом Ю. не был осведомлен о преступных действиях своих коллег, т. е. не имел умысла на совершение хищения, Верховный Суд усмотрел в его действиях лишь ха- 389
латность.
В содержание умысла на хищение входят также понимание виновным принадлежности похищаемого имущества другому лицу и отсутствие своего права на это имущество. При этом виновный может заблуждаться относительно принадлежности похищаемого имущества тому или иному собственнику, однако ошибочное представление похитителя о личности собственника не влияет на квалификацию хищения, ибо никоим образом не изменяет социальное существо содеянного. Виновный стремился удовлетворить материальные потребности за счет чужого имущества и достигает этого, деформируя соответствующим образом отношения собственности.
Другое дело заблуждение лица, выразившееся в том, что фак
тически изымая чужое имущество, он полагает, что берет свое, принадлежащее ему по праву. Такого рода ошибка, изменяя само существо изъятия имущества как завладения чужим, не может не сказаться на квалификации содеянного, которое в соответствии с направленностью умысла и при наличии необходимых признаков может быть расценено в качестве такого преступления против порядка управления, как самоуправство, т. е. самовольного, вопреки установленному законом или иным нормативным правовым актом порядку совершения каких-либо действий, правомерность которых оспаривается организацией или гражданином, если такими действиями причинен существенный вред (ст. 330 УК).
Так, Н. было предъявлено обвинение в том, что он совершил грабеж - открытое завладение видеомагнитофоном в квартире Т.
Однако за пределами предварительного расследования остался тот факт, что Н. продал этот видеомагнитофон брату Т., который не рассчитался с ним, так как вскоре переехал жить в другую местность.
Таким образом, Н. считал, что сделка не состоялась и он забирает свое имущество, что в конечном счете и привело к переквалификации его действий на самоуправство.
Действия Хоруженко и Бостякова, осужденных Великолукским судом Псковской области за совершение разбойного нападения по предварительному сговору группой лиц, соединенного с угрозой применения насилия, опасного для жизни и здоровья потерпевшего, также были переквалифицированы в связи с отсутствием у них умысла на совершение данного преступления.
Они признаны виновными в том, что около 14 час. в районе привокзальной площади станции Великие Луки, с целью завладения деньгами совершили нападение на водителя частного такси Корны- шева. При этом Хоруженко, используя пистолет-зажигалку, приставил его к животу потерпевшего, а Бостяков потребовал у Корнышева деньги в сумме 100 руб. Под воздействием психического насилия Корнышев отдал Бостякову имевшиеся у него 25 руб.
Заместитель Председателя Верховного Суда РФ указал в протесте, что суд не дал должной оценки показаниям Хоруженко и Бостякова о том, что их действия были направлены на то, чтобы «разобраться» с Корнышевым, который, как им стало известно от свидетеля Мясниковой, обидел ее и взял за проезд в такси сумму, значительно превышающую оговоренную. О том, что Хоруженко и Бостяков, встретив Корнышева, предъявили ему претензии указанно-

го характера, подтвердили также сам потерпевший, его жена и свидетель Алексеев.
Вместе с тем Хоруженко, угрожая Корнышеву пистолетом- зажигалкой, приставлял ее к животу потерпевшего, который, считая данный предмет настоящим оружием, воспринимал угрозу для жизни как реальную. Бостяков, кроме того, находился со сжатыми кулаками рядом, а позднее заявил Корнышеву, что они убьют его, если еще раз увидят в такси. Такой характер действий и высказываний Хоруженко и Бостякова свидетельствует об угрозе с их стороны убийством, реальность осуществления которой была для Корнышева очевидна. Поэтому, приняв во внимание, что причиненный потерпевшему материальный ущерб в размере 25 руб. не может быть признан существенным, в связи с чем действия Бостякова в части самоуправного завладения имуществом Корнышева не содержат состава преступления, Президиум Псковского областного суда переквалифицировал действия Хоруженко и Бостякова на статью об угрозе убийством.
Реальный ущерб имеет место и при уничтожении, порче, поломке, износе либо использовании чужого имущества не по назначению, однако понятием хищения охватываются лишь случаи причинения такого ущерба, который образуется в результате изъятия чужого имущества с намерением обратить его в свою пользу или в пользу третьих лиц. Этим хищение отличается прежде всего от случаев завладения чужим имуществом по другим, некорыстным (например, хулиганским) мотивам. Перефразируя известную политическую шутку, можно сказать, что плюрализм мотивов в одной голове - это шизофрения. Если же виновный признан вменяемым, то одновременное вменение ему факта изъятия имущества в качестве хулиганства (совершаемого, как известно, по хулиганской мотивации) и хищения (предполагающего, как правило, корыстную мотивацию) исключено.
Но именно так были квалифицированы Кировским районным судом г. Красноярска действия Гаврилова, который, находясь в состоянии алкогольного опьянения, около магазина подошел к ранее незнакомому Костюченко и, сказав «дай поносить», сорвал с его головы шляпу стоимостью 11 руб. Костюченко шляпу забрал. Тогда Гаврилов ударил его по лицу и вновь отнял шляпу, а после этого вместе со своим братом беспричинно, из хулиганских побуждений, избил потерпевшего, причинив легкие телесные повреждения, не по- ? влекшие кратковременного расстройства здоровья.

Удовлетворяя прокурорский протест об отмене приговора в, части осуждения Гаврилова за грабеж, Судебная коллегия Верховно- * го Суда прежде всего сослалась на показания Гаврилова, который ут- ч
верждал, что поскольку у него было хорошее настроение, он с целью пошутить снял с Костюченко шляпу и надел ее на себя, не имея намерения присваивать. Шляпа потерпевшего ему была не нужна. Однако когда Костк)ченко отобрал у него свою шляпу и оскорбил его, он избил потерпевшего. Потерпевший Костюченко также показал, что когда он забрал свою шляпу, братья Гавриловы стали избивать его, но завладеть каким-либо другим имуществом не пытались. Таким образом, было признано, что каких-либо доказательств, свидетельствующих об умысле Гаврилова на завладение чужим имуществом, не установлено, в связи с чем в формуле обвинения осталось
390
лишь злостное хулиганство.
Кроме того, заметим, что в понятии хищения говорится не о корыстном мотиве, а о корыстной цели, предполагающей стремление к извлечению материальной выгоды за счет изъятия чужого имущества, но не за счет неосновательного сбережения своего. Этим хищение отличается от других посягательств против собственности, корыстных по своей мотивации и направленности, но влекущих ущерб в виде упущенной выгоды, а именно: от причинения имущественного ущерба путем обмана или злоупотребления доверием (ст. 165 УК), от корыстного злоупотребления управленческими и должностными полномочиями (ст. 201 и 285 УК) и некоторых других деяний, включая самоуправное изъятие своего имущества и временное пользование чужим имуществом без намерения обратить его в собственное.
В этой связи не признается хищением так называемое временное позаимствование чужого имущества, т. е. завладение этим имуществом с намерением в дальнейшем вернуть его или погасить задолженность, так как в данных случаях отсутствует умысел на безвозмездное изъятие имущества как необходимый элемент субъективной стороны хищения. Именно это обстоятельство позволяет отграничить, например, хищение транспортных средств от их угона без цели хищения, хищение товаров и денежных средств от незаконного получения их в кредит, хотя с объективной стороны во всех случаях такого рода изъятие оказывается на определенный момент незаконным и безвозмездным. Однако поскольку субъект имел в виду лишь временно попользоваться чужим имуществом и вернуть его в натуре или погасить долг, то умысел на безвозмездное изъятие данного имущества отсутствует и оценка этих действий как хищения была бы ошибочной. Таким образом, особое внимание в подобных случаях следует обращать на то, была ли у субъекта в самом начале, уже в тот момент, когда он изымал имущество, намерение возместить стоимость изъятого или нет.
Помимо прямого умысла на завладение чужим имуществом субъективная сторона хищения включает в себя корыстную цель, прямо названную среди конститутивных его признаков в законода-
391 тт «
тельном определении. По поводу этого признака в отечественной юридической литературе давно ведется дискуссия, в которой сторонники понимания хищения как сугубо корыстного преступления время от времени объявляли о своей полной и окончательной победе, но вновь оказывались втянутыми в полемику.
Русские дореволюционные криминалисты в своем большинстве считали, что, хотя корысть и присуща посягательствам на собственность, но их обязательным признаком не является. В советской доктрине того периода, когда в уголовном законе указание на корыстную цель хищения отсутствовало, многие криминалисты тем не менее считали, что хищение, будучи противозаконным средством удовлетворения материальных потребностей, без корыстной цели невозможно. Именно это положение, находя последовательное

Субъективная сторона кражи характеризуется виной в виде прямого умысла. Виновный осознает, что тайно, незаконно и безвозмездно изымает чужое имущество, предвидит, что в результате его действий собственнику или владельцу имущества будет причинен материальный ущерб, и желает причинить такой ущерб указанным способом. При этом он руководствуется корыстным мотивом и преследует цель незаконного извлечения наживы.

Психическое отношение лица к совершению запрещенного уголовным законом общественно опасного действия (бездействия) и его последствиям неоднозначно проявляется как с интеллектуальной, так и с волевой стороны психической деятельности. Интеллектуальная сторона психической деятельности при совершении лицом кражи характеризует степень осознания им общественной опасности и уголовной противоправности совершаемого деяния, предвидение возможности или неизбежности наступления определенных общественно опасных последствий такого поведения.

Волевая сторона психического отношения лица к совершаемой краже и возможным ее последствиям проявляется в желании наступления предвидимых последствий своих действий.

В зависимости от степени выраженности осознания характера совершаемых действия (бездействия) и предвидения возможности либо неизбежности наступления последствий, а также в зависимости от особенностей волевого отношения лица к последствиям различают прямой и косвенный умысел.

Согласно ч. 1 статьи 25 УК РФ умышленным признается деяние, совершенное с прямым или косвенным умыслом. Если по УК РСФСР понятия прямого и косвенного умысла были категориями науки уголовного права, то по УК РФ они стали категориями уголовного закона.

Кража признается совершенной с прямым умыслом, если лицо осознавало общественную опасность своих действий (бездействия), предвидело возможность или неизбежность наступления общественно опасных последствий и желало их наступления. С точки зрения интеллектуального момента прямой умысел характеризуется осознанием общественной опасности своих действий (бездействия) и предвидением возможности или неизбежности общественно опасных последствий этих действий (бездействия).

При прямом умысле лицо осознает не только общественную опасность своих действий (бездействия), но и, как правило, их уголовную противоправность. При прямом умысле лицо предвидит возможность или неизбежность наступления общественно опасных последствий своих действий (бездействия). В одних случаях оно предвидит возможность наступления того или иного общественно опасного последствия либо нескольких альтернативных последствий, в других - неизбежность их наступления. Различие в предвидении возможности или неизбежности наступления общественно опасных последствий зависит от характера совершаемого действия (или бездействия). Например, выстрел из пистолета в голову потерпевшего дает лицу основание предвидеть неизбежность наступления его смерти, поскольку повреждения головного мозга жертвы преступного посягательства по общему правилу несовместимы с жизнью.

С точки зрения волевого момента при прямом умысле лицо желает наступления предвидимых общественно опасных последствий, так как эти последствия для виновного являются целью его преступной деятельности.

Практическое значение установления в содеянной краже определенного или неопределенного умысла виновного заключается в том, что при неконкретизированном умысле его действия квалифицируются по фактически наступившим последствиям, а если лицо действовало с конкретизированным умыслом, однако реализовать его полностью не удалось по не зависящим от этого лица обстоятельствам, то содеянное квалифицируется как покушение на кражу или как приготовление к краже.

По критерию времени формирования преступного умысла на кражу доктрина уголовного права различает также заранее обдуманный и внезапно возникший умысел. По общему правилу лицо, совершившее кражу с заранее обдуманным умыслом (или предумышленно), характеризуется как носитель более глубоких отрицательных установок, ценностных ориентаций и качеств, чем лицо, совершившее при прочих равных условиях преступление по внезапно возникшему умыслу. Это должно учитываться при назначении наказания.

Под мотивом преступления понимается осознанное лицом внутреннее побуждение, сформировавшееся под влиянием потребностей этого лица . Различают мотивы хулиганские, мести и кровной мести, корыстные, карьеристские, мотивы национальной, расовой, религиозной ненависти или вражды, политические и иные. Под целью преступления понимается осознаваемый виновным конечный преступный результат, к достижению которого лицо стремится путем совершения преступления.

Корыстная цель означает, что субъект намерен распорядиться похищенным имуществом как своим собственным.

При трактовке корыстной цели хищения судебная практика исходит из того, что для наличия состава преступления не имеет значения, намеревалось ли лицо использовать похищенное имущество лично для себя или для своих близких (родственников, друзей, знакомых).

Субъект кражи. Важной предпосылкой возможности возложения на лицо уголовной ответственности за совершение запрещенного уголовным законом деяния является достижение им ко времени совершения этого преступления установленного законом возраста.

По достижении 14 лет подлежат уголовной ответственности лица, совершившие кражу (ст. 20 УК РФ).

Ко времени достижения 14-летнего возраста несовершеннолетние уже приобретают определенный социальный опыт и хорошо осознают запрещенность уголовным законом названных в ч. 2 ст. 20 УК РФ деяний, обладают способностью осознавать фактический характер совершаемых действий и могут руководить своими поступками.

В соответствии с п. 7 Постановления Пленума ВС РФ № 7 лицо считается достигшим возраста, с которого наступает уголовная ответственность, не в день рождения, а по истечении суток, на которые приходится этот день, т.е. с ноля часов следующих суток.

При установлении судебно-медицинской экспертизой возраста подсудимого днем его рождения считается последний день того года, который назван экспертами, а при определении возраста минимальным и максимальным числом лет суд должен исходить из предполагаемого экспертами минимального возраста такого лица (п. 7 Постановления Пленума ВС РФ № 7).

Согласно ч. 3 статьи 20 УК РФ, не подлежит уголовной ответственности несовершеннолетний, который достиг возраста, указанного в ч. 1 и 2 данной статьи, но вследствие отставания в психическом развитии, не связанном с психическим расстройством, во время совершения общественно опасного деяния не мог в полной мере осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий (бездействия) либо руководить ими.

При наличии данных, свидетельствующих об умственной отсталости несовершеннолетнего подсудимого, в силу ст. 195, 196, ч. 2 ст. 421 УПК РФ назначается судебная комплексная психолого-психиатрическая экспертиза для решения вопроса о наличии или отсутствии у несовершеннолетнего отставания в психическом развитии (п. 7 Постановления Пленума ВС РФ № 7).

К лицам, совершившим общественно опасные деяния, предусмотренные в УК в качестве преступлений, до достижения ими 14-летнего или 16-летнего возраста применяются принудительные меры воспитательного характера, в том числе помещение в специальное учебно-воспитательное учреждение для детей и подростков с девиантным поведением. Типовое положение о специальном учебно-воспитательном учреждении для детей и подростков с девиантным поведением утверждено Постановлением Правительства РФ от 25.04.1995 № 420.